Новый Мир ( № 11 2000)

Занятно и то, как Виктор Кочетков, некогда обещавший мне “карт-бланш” в “Волге” (оставалось занять его место в отделе критики), ныне один из идеологов

русских,устроил в своем докладе демонстрацию объективности и широты воззрений, в том числе интернациональных, упомянув в “положительном” контексте Пастернака, а в другом месте — сочинения Чивилихина, Стаднюка, М. Алексеева, Проханова (афганский роман) и Н. Яковлева (“1 августа 1914 года”), отозвавшись о последних, присовокупив к ним А. Крона и В. Крупина, так: “Названные авторы выступают не только певцами (это Яковлев-то — певец? или Стаднюк?), но прежде всего исследователями жизни, ее сложностей, ее неожиданных поворотов, ее не всегда справедливых пристрастий... Мы должны учиться на таких книгах” и т. д. (там же). И не спросишь ведь, что такое — “не всегда справедливые пристрастия жизни”, особенно применительно к перечисленным книгам.

Великий наш поэт, похожий на вполне порядочного коренастого плотнотелого советского чиновника, Юрий Кузнецов сказал в том собрании, что “сегодняшние обвинения в адрес поэзии несправедливы в основе, ибо за точку отсчета берут 60-е годы...”. Но признал, что “молодежь иногда отходит от подлинно гражданского, государственного пафоса...”. И это, насчет пафоса, говорит российский поэт! Все думаю, от кого они наше государство защищают, все боятся, не обидели ли? От народа, от какого-нибудь нынешнего Башмачкина, от героя “Медного всадника”?

Бог помиловал меня и дозволил мне все это только читать, да еще в изложении, а не видеть, не слушать, не участвовать во всем этом нервном, подпольно злобном словоговорении...

И чего ты, Тома, не едешь?

6 октября.