Новый Мир ( № 11 2005)

И вот теперь я вынужден вернуться к процитированному в начале высказыванию Кашина про свою тотальную оппозиционность. Цитата имеет такое продолжение: “...Абсолютно оппозиционный журналист. К тому ж не настолько одиозный, как Политковская. Голова, кажется, сама просится, чтобы ее отрезали. И никому не будет дела до того, что покойник ни с кем не боролся, никого не разоблачал и так далее”. Поскольку эссе “Думая о Рыбкине”, из которого цитата, было первое, что я прочитал у Кашина, то эту оговорку я отнес к самоиронии, с помощью которой снимается излишняя пафосность предыдущего высказывания: “Моя, например, биография — она похлеще гонгадзевской будет”. Но, похоже, прочитал неправильно — автор по большому счету действительно никого не намерен обличать. А если это у него и получается, то исключительно по причинам молодой порывистости и (пока!) неумения сдерживать рвотные рефлексы при виде подлости. Размежевания же его с “новым совком”, с Путиным или членами его команды чисто вкусовые. До концептуального противостояния с нынешним официозом он не дорос и в выбранной им идеологической позе дорасти не может. “Если наша власть действительно озабочена

сохранением суверенитета, предотвращением

внешнего управления

и прочими важными вещами, какого черта она хотя бы не намекнет пресловутомусоциально ориентированному

бизнесу, который, кстати, обширно представлен и на медийном рынке, что неплохо бы создать нормальную, а не в стиле старой „Правды” газету? Власть действительно не понимает, что истеричный и глупый либеральный публицист, разговаривающий на живом языке собственными словами, всегда выиграет у биоробота типа Екатерины Андреевой, или притворяется? Если не понимает — то пошла она вон, такая власть, потому что это некомпетентность. Если притворяется — тем более пошла вон, потому что это вредительство”.

Ну и какая это оппозиционность? Тут даже сарказм Кашина, с каким он пишет про нынешнюю официальную “творческую элиту” (Церетели, Михалковы, Евтушенки и проч.), которая при всех режимах была кстати и которая “всегда договорится” с любой властью, снимается простодушным замечанием, что если произойдет в России революция, то он-то, Кашин, все равно останется при деле, будет писать свои репортажи для “Коммерсанта” или другой какой газеты (“После революции”).