Новый Мир ( № 11 2007)

Жизнь этой странной семьи протекала как сплошной скандал. То он занеможет и всю Россию заставит его оплакивать, пока Авдотья Яковлевна не найдет толкового врача, способного отличить от горловой чахотки тривиальный сифилис. То ее потянут к суду за кражу больших денег у близкой подруги, а Некрасову платить, да еще терпеть от Герцена презрительную брань.

Любовь и деньги шли темными волнами — прибывали, убывали. Обходя Панаева.

Пока Некрасов с его как бы женой мирился и ссорился, разъезжался и съезжался в Париже и в Риме — и сочинял про все про это стихи для „Современника”, — Иван Иванович редактировал журнал и вообще занимался исключительно литературой. Попивал — но слегка, насколько позволяли гонорары. Вообще — приближаясь к пятидесяти, окончательно присмирел. Говорил, прикладывая руку к груди: я человек со вздохом.

— Я знаю, что мои писания с точки зрения высшей, с художественной точки рассматривать нельзя, да я и не имел никогда на это претензии; я на них смотрел всегда как на беллетристические произведения, удовлетворяющие требованиям минуты, способствующие журналу так, как неглупый и небесталантливый актер способствует ходу пиесы, в которой играют высшие таланты. Я себя считаю литературною полезностью (utilitй), вот и все. Мне было бы только тяжело расстаться с этим убеждением…

Последний день масленицы 1862 года прошел так: Некрасов отправился, по обыкновению, в Английский клуб, Панаев — к двоюродной сестре на блины (тонкие лепешки из жидкого теста, испеченные на сковороде), Eudoxie — в театр.

Спектакль ей надоел, она уехала, не досмотрев последнего акта. Дома лакей сказал, что Иван Иванович дурно себя чувствует. Она зашла в его комнату. Он лежал на кровати, но приподнялся, сказал:

— Прости, я во многом ви…

На этом умер. А она и Некрасов жили еще долго и несчастливо.

Иван Иванович всегда, возвращаясь с чьих-нибудь похорон, говорил ей, „что не желал бы лежать ни на одном из петербургских кладбищ, кроме Фарфорового завода, расположенного на возвышенном, песчаном берегу Невы”.

Поэтому могилы Панаева не существует. Там, где она была, — станция метро”.

Александр Мельников.“Епифанские шлюзы” (Опыт писательского расследования). Послесловие доктора филологических наук Тамары Никоновой. — “Подъем”, Воронеж, 2007, № 6

.

Замечательная — именно писательская — статья о знаменитой повести-мистификации Андрея Платонова, долго кочевавшая по московским редакциям и вот опубликованная теперь в Воронеже.

Александр Милорадов.Бегство в Египет. — “Истоки” [альманах], 2007.