Новый Мир ( № 11 2012)

Публикуемые письма далеко не исчерпывают всего объема общения между Шкловским и Марьямовым за эти годы. Рассказывая о своем способе работы в книге «Как мы пишем», Виктор Борисович заметил: «Работа возможна только в коллективе. Лучший год моей жизни — это тот, когда я изо дня в день говорил по часу, по два по телефону с Львом Якубинским» [8] . В отличие от Якубинского, ленинградского товарища Шкловского по Опоязу, Марьямов не был до конца вовлечен в область теоретических разработок своего постоянного собеседника, но долгие и частные, временами чуть ли не ежеутренние телефонные разговоры и встречи создавали подобие «рабочего коллектива». Иногда поводом для звонка была просьба к кому-нибудь из домашних заглянуть в одну из стоявших на полках книг и что-то уточнить. «Кланяюсь Вашей библиотеке» (письмо 22), — говорит Виктор Борисович, сам владелец большого книжного собрания.

Встречались и по-семейному. Нам с братом доводилось бывать в доме Шкловского, выпивать за его столом, а в 1973 году мне даже довелось зажечь восемьдесят свечей на праздничном пироге в день его рождения (это было, когда отца уже не стало). В небольшой квартире гости не задерживались: поздравив хозяина, они уступали место следующим. В передней гремел голос знаменитого мхатовца Бориса Ливанова: «Константина Сергеича не отдам никому!», в дверях возникал Андрей Вознесенский с книжкой Шкловского «Тетива» в одной руке и с детским луком со стрелами в другой. Лук он протягивал юбиляру со словами: «И по врагам! По врагам!» Ираклий Андроников при появлении незнакомцев наклонялся к соседу, чтобы спросить: «А это кто?»

Была еще история с поступлением брата в институт, в которой Виктор Борисович неожиданно сыграл важную роль (см. примечание к письму 20).

Переписка заканчивается письмом Александра Моисеевича Марьямова, написанным за четыре месяца до смерти, в июле 1972 года. Диабет, болезни глаз, последствия тяжелого инфаркта и как следствие: «Ходить больно. Вижу мутно. Работаю каждый день» (письмо 49). В феврале 1970 года после снятия Твардовского Марьямов уходит из «Нового мира» (его фамилия в составе редколлегии журнала появлялась еще в пяти номерах по указанию «сверху»). Дома с рабочего стола исчезают горы чужих рукописей, и, казалось бы, можно приниматься за свое, но… пора подводить итоги. Приводимые ниже слова появились в записной книжке писателя тремя или четырьмя годами раньше, когда линия горизонта была ему уже отчетливо видна.

«Я хотел написать много книг и не написал их. Я очень хотел написать по крайней мере три книги. Мне хотелось написать роман о Ливингстоне и Стенли — роман о мечтателе и стяжателе. Книгу о Баранове; в ней могло быть рассказано не только о том, что и русским случалось жить рядом с индейцами, но и о том, как бежит человек от своей злой судьбы, куда может завести его бег, начатый в Великом Устюге, — и как судьба настигнет его в Индийском океане, под чужими звездами и в таких чужих и неуютных широтах. И еще мне хотелось написать, что человек рожден не своекорыстным, что живет в нем другое начало, — это мы увидели в 1941 году, и об этом мне очень хотелось написать.

Но этих трех книг я, однако, не написал.

У меня собрано множество выписок из нескольких тысяч прочитанных книг и довольно много записей о том, что я видел и слышал.

Я был в Норвегии и в Корее, у турок и у лопарей, в Новоземельской тундре и на Суматре, в Петсамо и в Адене. И все это осталось мертвым и бесполезным грузом.

Теперь я хотел бы написать одну книгу. Может быть, я еще напишу ее» [9] .

Долгая дружба двух писателей — Виктора Борисовича Шкловского и Александра Моисеевича Марьямова — оставила невеликую стопку писем, где за профессиональным литературным разговором, бытовыми подробностями, упоминанием общих знакомых можно разглядеть живые черты эпохи, так резко отодвинувшейся от нас в далекое, почти неразличимое прошлое, но неразрывно с нами связанной.

В публикуемых письмах несколько раз упоминаются члены семей Шкловского и Марьямова: Сима — Серафима Густавовна Шкловская-Суок (1902 — 1982) — вторая жена В. Б. Шкловского; Никита — Никита Ефимович Шкловский-Корди (р. 1952) — внук В. Б. Шкловского; Лена — Елена Владимировна Савченко (1914 — 2002) — жена А. М. Марьямова, актриса, позже преподаватель ВГИКа; Миша (р. 1934), Алик (р. 1937) — сыновья А. М. Марьямова; Наташа  (р. 1934), Катя (р. 1937) — их жены; Катя (р. 1958), Ваня (р. 1960) — их дети.

К сожалению, не все события, упомянутые в переписке, удалось прояснить и не обо всех лицах собрать биографические сведения.

Приношу сердечную благодарность Владимиру Березину, Игорю Осиновскому и Бенедикту Сарнову за помощь, оказанную при подготовке писем Шкловского и Марьямова к печати.

Письма В. Б. Шкловского сохраняются в РГАЛИ, фонд 3133, опись 1, № 208, письма А. М. Марьямова — фонд 562, опись 1, № 626, опись 2, № 555.

 

1

В. Шкловский — А. Марьямову

 

Дорогой Александр Моисеевич!

Ваша «Полтава», по-моему, лучшая из Полтав. Очень толково и не торопливо. Сижу, переделываю книгу о Пожарском.

Жду Вас.

Виктор

1.

Москва.