Новый Мир ( № 12 2007)

На поминках бабы плакали, а я как-то перестал соображать. Эти столовские тарелки, вилки, стаканы — не могла же их держать в руках Настя, которую мы только что забросали грязью… Горшок с геранью на подоконнике — где-то я недавно видел такой же… Только у расщепленного пня нашей березы под мотающимся фонарем что-то во мне всколыхнулось, но тут меня поймал за лацкан нелюдимый мордатый Семен: ну чего ты с ними квасишь, это ж пьянь поганая, пустоцветы, им женичего не надо!

Значит, и будут глушить, пока не сдохнут! Знаешь, я бы как сделал? Магазины бы позакрывал хочешь жрать — сам выращивай! Или сдохни! Легко сильно жить стали, избаловались!

Окна в Настину квартиру сестра заколотила горбылями, а Жорку забрала с собой, — и сейчас вижу, как он, изумленно-оцепенелый, тащит за ремень отцовскую гармошку, а она взрявкивает, словно живая.

Смерть не пожелала покинуть наш желтый дом — как будто начало сбываться пророчество Семена.

Сначала в надвинувшемся из-за оттепели болоте, прямо за сортиром, пьяный, захлебнулся Серега. Из-за того же наводнения дерьмо в сортире всплыло под самые окошечки, однако через край не перелилось, а то было бы еще эффектнее. Ночью пали заморозки, и нам с Николаем пришлось вырубать рылеевского сердцееда из ржавого льда. “Не вырубишь топором”, — как я ни старался, не умолкало у меня в голове.

Затем умер застенчивый разбойник Николай — с похмелья на подсыпке чего-то вдруг ослаб, прилег на мокрую щебенку и уже не встал. На поминках новоиспеченная вдова, утирая слезы, повторяла слова станционного доктора:

— У него было сердце семидесятилетнего старика. А все почему — все она, злодейка с наклейкой.

Казалось, она находила какое-то удовлетворение в том, что все произошло в полном согласии с наукой. Сына же происходящее совершенно не интересовало. За эту зиму у него пугающе увеличился нос, и звуки из горла вырывались как будто сами собой, отрывистые и гортанные. Но никто на это не обращал внимания — чего там, будет подсыпать не хуже прочих.

Рыболов Миша ближе к лету как будто тоже окончательно одичал среди рыб и камыша, старался мимо всех проскользнуть боком, — скоро сам на рыбу будет похож, ругалась его жена, на что Миша только втягивал голову в плечи и начинал еще быстрее распутывать леску.