Новый Мир ( № 12 2007)

Она просит подождать и отходит от телефона. Слышен плаксивый голос ее мамы.

Через пару минут возвращается и спрашивает, встречу ли я ее завтра вечером с работы у метро.

Говорю, что встречу. Прощаемся. Она первая кладет трубку.

После беседы с девушкой мне грустно. Отношу телефон на кухню, иду в свою комнату. На той неделе я, разбираясь в книжном шкафу, нашел шелковые женские трусики с россыпью блесток сбоку, вложенные в большой советский альбом “To the stars”.

Летом у меня ночевала любимая подружка. Я, пьяный, снял с нее трусики, спрятал в альбом и забыл про это.

Открываю “To the stars”. Трусики — между страницами с фотографиями, на одной из них — два космонавта в белых скафандрах и с одинаковыми трогательными чемоданчиками в руках, похожие на антиутопических венедиктов ерофеевых, общаются с журналистами перед стартом; солнечно, поодаль на площадке виден автомобиль “Волга” старой модели.

Вспомнив первые, счастливые дни знакомства с той подружкой, я погладил трусики рукой, закрыл альбом и вернулся на кухню.

Залезаю на свой e-mail, посмотреть, кто пишет… Никто. Странно. Удаляю четыре послания со спамом. У меня даже в груди заныло от некротизмаэтих настырных рассылок.

Кликаю на “новости”… Теракт в Алжире… Боевики обстреляли военный патруль из ракетного комплекса “катюша”. Перед тем как скрыться, бандиты…

Надо работать.

Близится конец романа. Сюжетные нити вот-вот сойдутся в одной точке, где должна разорваться беллетристическая ракета, летящая из прошлого. Вновь и вновь натыкаюсь на аутичные предложения… “Она бурно вскинула на него свои горящие глаза и закричала голосом гневной тревоги…” Что с этим делать?

Изменяю. Но получается почти то же самое, только лаконичнее и от этого как бы еще и с претензией. Я нервничаю, сильнее стучу по клавиатуре.

Полгода назад я корпел над повестью Чарской “Записки сиротки”. Лучше бы Лидия Алексеевна написала эту вещь не о бедной девочке, а о нашей планете, было бы правильнее, ведь Земля — главная сиротинушка, всё вокруг нее в Солнечной системе — неорганическая химия. И ни одной бактерии.

Вечер. Я закончил. Ужинаем с мамой. Она рассказывает о садике, о детях, за которыми позже всех приходят родители.

Звонит работодатель, говорит, что заедет ко мне попозже, после одиннадцати, привезет деньги и еще две повести Чарской.

Около полуночи — опять звонок, работодатель возле дома. Записываю отредактированный роман на диск и спускаюсь на улицу.