Новый Мир ( № 12 2009)

Когда слышишь выстрел, по-любому останавливаешься и вздрагиваешь, так происходит со всеми, кто хотя бы раз слышал выстрелы вживую, близко, с большой вероятностью адресованные тебе. Пускай то была бессмысленная авантюра, эпизод из разряда, возможно, героических внешне, но для себя давно списанных в разряд позорных и лишних, — все равно вычеркнуть, избавиться, отменить уже не выйдет, придется так и жить с этим до конца. Да, я вздрагиваю, я боюсь, когда стреляют. Даже в тире или в кино.

Ну разумеется. Там, за стенкой, снова смотрели фильм, такая коллекция не должна простаивать, и я с удовольствием присоединюсь, если, конечно, меня соизволят впустить. Раздался еще один выстрел, уже глуше, я приникла щекой к ребристому стеллажу, пытаясь уловить музыку, интершум, диалоги, закадровый текст, — и тут вся секция плавно, словно на фотоэлементах, ушла вглубь и вбок, открывая искомый проход.

Увидела лицо Бранко, перечеркнутое тремя полосами маскировочной грязи. Короткий, очень короткий кадр на грани микроплана, единственное, что вышло не в браке. Затем длинную, медленную панораму по линии гор, уж этого-то добра мы навезли предостаточно — и только потом все остальное: темно-вишневую стену за пределами широкого плазменного экрана, карниз и тяжелые занавески, одинокое кресло-шезлонг напротив и белый пульт, небрежно или поспешно брошенный на пол.

— Отс!

Позвала без особой надежды: если б он не имел ничего против встречи со мной, то сидел бы сейчас тут, в кресле, обернулся бы, поставил бы на паузу кино; кстати, это будет правильнее всего. Нагнулась, подняла пультик. Стоп.

В тишине ничего не шуршало и не шелестело, не хлопало никаких створок и не удалялось ничьих шагов. На экране висел перекошенный нечеткий стоп-кадр склона, поросшего лесом. Сквозь ткань занавески, изначально плотную, но протертую в нескольких местах, яркими точками пробивались солнечные искры.

Допустим. Я иду искать.

Отдернула резким движением штору, хлопнувшую по ногам, как непослушный парус. Зажмурилась от света, проморгалась, увидела напротив, понятное дело, собственное окно. И только тут с явным опозданием услышала то, что другие женщины улавливают на опережение, с любого расстояния, через наслоения любых шумов. С тем, дабы опрометью метнуться, сшибая все на своем пути, ринуться, успеть, подхватить на руки, укачать, успокоить, дать, черт возьми, грудь.