Новый Мир ( № 12 2010)

Книга приурочена к 60-летию со дня рождения автора. При жизни вышли два сборника стихов: «Приметы родства» (М., «Советский писатель», 1989) и «Только любовь» (Тбилиси, «Мерани», 1991). Составлена книга самим автором еще в начале 90-х для издательства «Современник». Название тоже авторское. Стихи там 70 — 80-х годов, самая поздняя дата в этой книге — кажется, 1989-й.

Если считать, что в 1986 — 1996 годах (или 1990 — 1999 годах, или в 1986 — 1999 годах, уж как хотите) мы пережили растянутую во времени революцию, то Владимир Еременко — поэт «дореволюционный». Революция — это не штурм Зимнего и не три дня в Августе, это полный переворот всего уклада жизни. Володя успел застать момент, когда все начало переворачиваться, но не дожил до того, как все начало укладываться. У нас бы емутожене понравилось.

Главное у него — не лирика, не метафизика, а, так скажем, амбивалентные отношения с Родиной (которую он в стихах писал с большой буквы): и жить больно, и разорвать кровную связь невозможно. Особенно показательна поэма «Юннат», написанная за две недели 1988 года. И вообще сквозная тема — палач, палачи, палачество.

«Затих и в крови растворился плач. / Не тает иней седин. / Колода пошла на дрова. Палач / Под небом стоит один. // Надежен заведомо узел рта. / Наследника нет в родне. / Но бронзой горит его немота. / И лоб в золотом огне…»

«Вот идет мужик не бросовый — / Палачина стоеросовый! / Следом голая да босая / Вся общественность курносая: / С топорами да с лопатами — / Палачиха с палачатами. / А у ей щечки — земляничники! / А палачата все отличники!..»

И снова:

 

Хвала тебе, Убийца-долгожитель!

Палач благообразный, Бог в погонах!

Епископ в лычках, Ветеран народа!

................................

Хвала тебе, родитель-супермен!

Лишь ты, да конь владимирской породы

И были здесь оставлены на племя,

Чтоб радовали глаз палач и мерин.

Да, и коню потом не повезло!

И только ты, о Зевс, заря Лубянки,

Укоренил палаческое семя,

Которое поля, леса и реки

Пожгло живьем, насилуя свободу

В самом себе! И хочет только смерти

Отцам и детям, и Земле безвинной!

О, Господи! Неужто я не брежу?

 

     «Ода долгожителю» (в книге не датировано)

 

Признаться, не люблю в стихах восклицательных знаков, прописных букв не в начале строки. Но эту книгу я читаю иначе, пытаясь сквозь стихи вспомнить наши с нимразговоры. Как сквозь бронированное стекло. Всё еще видно, но слышно уже глухо.

 

О л ь г а  С у л ь ч и н с к а я. Апрельский ангел. Стихи. М., «Арт Хаус медиа», 2010, 112 стр.