Новый Мир ( № 12 2010)

Так вот, сошел, говорят, Хаонари с ума. Избран он, значит, Истинным Богом, чтобы волю Его на земле воплотить. А воля, стало быть, в том, чтобы всем рабам свободу дать, а хозяев их под нож. Ибо ничем не хуже раб господина своего, перед лицом Бога Истинного ни раба нет, ни свободного, а все едины. Рабство же враг Божий придумал, Черный Бог, создатель зла. Ныне на земле Истинный Бог поражение терпит, а Черный торжествует. Но недолго ему радоваться, прозрели рабы, сорвали цепи... значит, скоро всем счастье и наступит. Всем, кто останется...

Я покивала — конечно, помутился раб умом, о чем речь. Мысли сии зловредные злые духи ему в уши напели. А сама сидела как на шипах — чуяла, откуда он сих мыслей понахватался. Велела же я Алану — молчи, замкни уста... И пожалуйста...

Но дело уже выправляется, утешали меня, беззащитную вдову, торговку овощами. Наместник, светлый господин Арибу, расторопен оказался. Сумел в Огхойе порядок кое-как наладить. Многих восставших рабов переловили да и колесовали, но часть душегубов рассеялась. Говорят, и Хаонари с ними, прячется где-то от возмездия и новые пакости замышляет. Но скоро все станет хорошо, из Внутреннего Дома уже легион идет, на усмирение, не более как спустя седмицу в Огхойе будет. И вот тогда уже всех негодяев выловят. Ибо не одни рабы, оказалось, восстали, но кое-где и чернь городская к ним примкнула. Пограбить захотелось, чего ж тут не понять...

Я не стала останавливаться на ночь. Переждала дневное пекло, поторговавшись, уплатила самую малость да и уехала. Разговоры, конечно, пойдут. Нечасто торговки овощами верхом путешествуют. Ну и пусть.

 

Путь до Огхойи занял у меня шесть дней. Сама измучилась, коня измучила, даже Гхири мой недовольство выказывал... Зато успела. И с каждым днем все больше попадалось мне на глаза примет недавнего бунта. Встревоженные люди, разговоры, слухи... Женские слезы — у кого-то мужа зарезали, у кого-то дитя затоптали. И пару раз головешки встречались, где раньше большие усадьбы были, пшеницу там сеяли, виноградники держали.

А уж за два дня до Огхойи вдоль дороги колеса появились. Огромные колеса, от больших возов. На столбах укрепленные. А на колесах люди растянуты. Вернее, что осталось от них. Черные, раздувшиеся, птицами исклеванные. И мухи, гудящими тучами. Чем ближе к Огхойе, тем больше колес.