Читаем Новый Мир ( № 3 2002) полностью

Просыпаются школьники уже на острове, в огромном ангаре, под дулами во­оруженных до зубов автоматчиков. За окнами ослепительный свет и шум вертолета. Перепуганные дети, прильнув к стеклу, видят, как из вертолета спускается их ненавистный классный руководитель Китано (Такеши Китано). Китано — распорядитель игры. Дети в его полной власти. Он объясняет им, что умрут все, кроме одного — того, кто окажется победителем. Для убедительности Китано тут же убивает одну из девочек, ловким броском ножа раскроив ей череп. Второго подростка он отправляет на тот свет, нажав кнопку на пульте и взорвав надетый на шею мальчика электронный ошейник. Такие же ошейники есть у всех. Они будут взо­рваны, если игра продлится больше трех дней или если кто-то из детей не покинет вовремя запретную зону. Запретные зоны постоянно меняются, так что отсидеться в укрытии никому не удастся.

Ученики 9 «б», как стадо овец, охваченных паникой, мечутся по ангару, но при виде двух трупов стихают, осознав, что это не шутки. Им предлагают посмотреть кассету с правилами игры. Бравурная музыка, заставка «BR» («Королевская битва»), очаровашка дикторша, излучающая радость и оптимизм, сообщает, что каждый получит рюкзак, бутылку воды, сухой паек и оружие — кому какое достанется. Кому — топор, кому — автомат, кому — крышка от кастрюли... Уж как повезет. Детей, бросив каждому в руки рюкзак, по одному выпускают на волю. И битва начинается...

Фукасаку каллиграфически один за другим выводит на экране киноиероглифы — «подозрение», «ужас», «паника» и рядом — кокетливый, веселенький иеро­глиф «игра». Мы понимаем, что находимся внутри вполне условной знаковой системы, и это позволяет отнестись к происходящему не всерьез, дистанцированно. Однако дистанция все время меняется. Виртуозно переключая действие из одного жанрового регистра в другой, режиссер не позволяет нам закрепиться в своем отношении к происходящему и заставляет испытывать попеременно: ироническую отстраненность, увлечение схваткой, азарт игры, сострадание, ужас, шок (растерзанные детские трупы — зрелище весьма мрачное).

При этом в фильме нет угнетающего, вгоняющего в депрессию «голдингского» мотива тотального расчеловечивания выпавших из цивилизации детей. Подростки не сбиваются в бесформенную озверевшую стаю под властью жестокого вожака. Напротив, каждый выбирает свою стратегию поведения, и все вместе школьники демонстрируют универсальный набор человеческих реакций на предложенную бесчеловечную ситуацию.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Последний рассвет
Последний рассвет

На лестничной клетке московской многоэтажки двумя ножевыми ударами убита Евгения Панкрашина, жена богатого бизнесмена. Со слов ее близких, у потерпевшей при себе было дорогое ювелирное украшение – ожерелье-нагрудник. Однако его на месте преступления обнаружено не было. На первый взгляд все просто – убийство с целью ограбления. Но чем больше информации о личности убитой удается собрать оперативникам – Антону Сташису и Роману Дзюбе, – тем более загадочным и странным становится это дело. А тут еще смерть близкого им человека, продолжившая череду необъяснимых убийств…

Александра Маринина , Алексей Шарыпов , Бенедикт Роум , Виль Фролович Андреев , Екатерина Константиновна Гликен

Фантастика / Приключения / Прочие Детективы / Современная проза / Детективы / Современная русская и зарубежная проза
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза