Новый Мир ( № 3 2003)

Врачи похваливали меня, называя прилипшим ко мне прозвищем “подкидыш”. Я многому научилась, а кое в чем пришлось переучиваться (учила Е. В.). В медшколе меня учили переливать кровь методом “веносекция” (надрез на коже, оголяется вена, и тогда вводишь иглу, а на фронте уже перешли на венопункцию — через кожу надо попасть иглой в вену). Научилась давать наркоз, новокаиновую блокаду, “стоять” у стерильного стола — быть “стерильной сестрой”, обслуживающей хирургов нужными для операции стерильными инструментами.

Теорию всех этих процедур я знала — это уже половина успеха. Мне легко было это освоить на практике.

“Стоять” у стерильного стола, пожалуй, труднее, чем сновать от раненого к раненому, от хирурга к хирургу, выполняя их назначения и требования. “Стерильная сестра” делает меньше передвижений по палате, но надо внимательно следить, что следует по ходу операции подать именно этому хирургу. Каждый хирург со своими привычками и методами работы. Как правило, хирург работает молча, молча протягивает руку, в которую сестра должна вложить нужный ему инструмент: один шьет кривой иглой, другой — прямой, один любит шелк, другой — кетгут. Надо внимательно следить за ходом операции и угадать (знать!), что ему через минуту потребуется.

Что делала операционная медсестра в условиях МСБ, когда при таком потоке раненых не хватало рук для самого элементарного — подготовки операционного поля, обезболивания, наркоза, извлечения осколков, сшивания поверхностных тканей после того, как хирург сделает все до этого этапа... и т. д.

С каждым днем доктор Дуров подхваливал меня усерднее: “Вы прекрасно бинтуете...”, “А что, раньше приходилось шины накладывать? Это у вас хорошо получается...”, “Вы хорошо помогли мне — настоящая ассистентка...”. Обработкой касательных осколочных и пулевых ран врачи не занимались — сестры с такими ранеными сами справлялись.

Была я в рядовом звании. Деньги — крохотные, маме послать нечего. Рядовая, исполняющая должность хирургической медсестры. Документа нет о медицинском образовании. Не помню, через сколько времени сделали из меня сержанта: на петличке два треугольничка. Девочки-медсестры (с курсов, из медицинской школы) были старшинами, а с фельдшерским образованием — младшие лейтенанты. Молодые врачи и не окончившие последний курс института — лейтенанты, старшие лейтенанты. Врачи с довоенным стажем — капитаны, потом — майоры.

К лету 1942 года я была уже “медным котелком”, как любил говорить старшина медсанбатовский Вася Бодров, если хотел похвалить.