Читаем Новый Мир ( № 4 2013) полностью

Сей библейский зачин вспоминается, когда у Сосноры случаются стихи, приближенные к конвенциональному пониманию стиха и языка. «Двутысячелетье скатилось, как пот, / народы уже многогубы, / и столько столиц, и никто не поёт, — / украдены трубы!»

У истоков первого успеха, постигшего Соснору, первым стоял — Слуцкий, «тогда самый знаменитый поэт и любитель молодых... мой друг». Слуцкий показал стихи Сосноры — Асееву. Заработала рационально-феерическая машина успеха.

Сравним. У Чухонцева в мемуарном эссе о Слуцком (поподробнее — ниже) говорится: «И все-таки на первом месте в его (Слуцкого. —И. Ф

.) табели приоритетов было мастерство. Умение сработать вещь, а не какие-то там абстракции или духовные веяния. Словесная изобретательность и экспрессия прежде всего. Поиски языка, а не смысла высказывания. Смысл дан. Он в самом языке, в его коммуникативной, а не в семантической функции. В этом он был близок Маяковскому и своему учителю Сельвинскому. Еще Асееву, с которым дружил. <…> Мне же Асеев, наоборот, представлялся мастером, лишенным не только глубины, но какого-либо содержания, кроме установочного. И его знаменитые строки: „Не за силу, не за качество / Золотых твоих волос / Сердце вдруг однажды начисто / От других оторвалось” казались чистой пародией (одно „качество волос” чего стоит. Чем не Бенедиктов: „В груди у юноши есть гибельный вулкан”?). Но для Слуцкогокачество
применительно и к женщине, и к стиху было естественной похвалой»[10]
.

Не бесспорно, однако очень показательно: это ведь не внутрипоколенческие разборки поэтов, тогда начинавших, но — обозначение как минимум двух линий стихотворства. Отношение к мастерству у Чухонцева схожее с мандельштамовским. Соснора стоял и стоит на «асеевских» позициях.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже