Возраст. Проклятое слово, которое, начиная с определенного
Возраст. Читай: состояние задумчивости, из которого вдруг отчего-то не хочется выходить. Самодостаточность как принцип жизни, где “само” подразумевает расширенное “я” — расширенное до известных и вполне определенных границ: “я” плюс свои, посланные судьбой, с которой не поспоришь. Да и возможен ли такой спор? Можно ли спорить со снегом за окном поутру? С расстроенным видом матери, недовольство которой ты воспринимаешь на свой счет, хотя оно — следствие ночного разговора с отцом? Наконец, спорить с собственным именем и фамилией? Это называется: семья. Все счастливые семьи несчастливы, каждая несчастливая семья — несчастлива по-своему. Разница между первыми и второй заключается лишь в степени задумчивости сидящих вместе за завтраком. А затем, всю оставшуюся жизнь, ты пытаешься уверить себя в том, что ничего такого не было. Не было. А был снег за окном, варенье, намазанное на хлеб, дружные гласные и одна, нерешительная, согласная в названии городка, где ты впервые осознал себя как личность. Omemee. Amen. ОМ. Аминь несчастливым семьям. Мать умерла в 1990-м, накануне своего семидесятитрехлетия, так и не простив мужу ухода из семьи. Отец, который на старости лет напишет книгу “Нил и я” (1997), дабы продемонстрировать свою заинтересованность в судьбе сына, а заодно — напомнить о себе как писателе. Все в порядке. Всё в полном-полном порядке. Надо только сосредоточиться и забыть.