Новый Мир ( № 6 2007)

Вообще с течением времени прихожу к мысли, что все эти механизмы, при помощи которых можно легко почистить картошку, можно прогладить белье и так далее и тому подобное, — что все это не только помогает человеку, но и развращает его. Эти механические штуки выстраивают между человеком и миром, в котором он живет, непреодолимую стену, овраг. Человек больше не хочет дотрагиваться до картошки, она кажется ему грязной и грубой. Он отдает картошку чистящей машинке. Машинка жужжит, делает свое дело, а у человека в душе поселяется брезгливое, пренебрежительное отношение к картофелю, к земле, в которой картофель растет, и вместе с тем в нем, как в обладателе картофельной машинки, зарождается глупое и совершенно пагубное самомнение, которое не дает ему взглянуть на себя и на окружающий мир трезво, непредвзято.

Вы можете сказать мне: “Милорд, почему, если вы такой умный, — почему не выскажете своих взглядов публично? Ведь не исключено, что, делясь своими домыслами и прозрениями с ограниченным количеством лиц, вы при этом лишаете возможности взглянуть на себя со стороны кого-то другого — того, кому, возможно, действительно необходимо знать чуть больше”. Что я могу вам ответить, мистер Харт? Представьте, если бы Вам выпало разъяснить стаду ослов самую, казалось бы, простую вещь: то, что дважды два — четыре. Во-первых, подумайте: для чего ослам знать то, что дважды два — четыре? А во-вторых, как можно внушить ослам даже самую простейшую мысль, пользуясь человеческим словом? Ведь для того, чтобы разговаривать с ослами, мистер Харт, нужно все время кричать “иа-иа”. А как при помощи этого “иа-иа” можно доказать то, что дважды два — четыре?

Так что будьте здоровы, мой Луцилий.

По возможности надевайте шерстяные носки и пейте мятный отвар натощак.

 

ПИСЬМО ШЕСТОЕ

Дорогой друг,

я не стану писать тебе о тех, кого вчера наградили орденом Подвязки. Об этом можно прочесть во всех утренних газетах. Но должен сказать, что лента, которую получил герцог Брауншвейгский, — большая честь для этого дома: ведь этот человек, пожалуй, единственный, кто имеет две голубые ленты одновременно… Ну, если, конечно, не брать в расчет членов нашей королевской династии.

Сын, в прошлом письме ты попытался посвятить меня в свои амурные увлечения. Конечно же мне весьма приятно то, что ты не боишься говорить со мной на столь интимные темы. Но вместе с тем как отцу и старшему товарищу позволь мне высказать на этот счет кое-какие соображения.