Новый Мир ( № 6 2008)

я только такую картину и вижу: чернеющий, насмерть спутанный корнями и сучьями кромешный лес, сквозь который бредет, прорывается слабый человек, с голыми, в кровь разодранными руками”.

Здесь же — о том же: Дмитрий Данилов, “Свет погасшей звезды”.

Александр Проханов. “Господь заслал меня в этот мир как разведчика...” Беседовал Сергей Шаповал. — “Русский Журнал”, 2008, 18 марта .

“Что касается книги [Льва] Данилкина [„Человек с яйцом”], то я считаю ее блистательной работой. Она аттестует меня в той же степени, в которой она аттестует самого Льва. <…> Поэтому эта книга была мне интересна прежде всего тем, в какой степени он меня не понял, а в какой степени мы с ним совпали. Чудесна в этой книге именно область совпадений. <…> Поэтому книга не вызвала во мне никакого ужаса, могу сказать с уверенностью: я не зафиксирован. Мне удалось выскользнуть из-под пяты Данилкина, я по-прежнему резвлюсь на свободе”.

“Для меня это одна из важнейших задач художника — наблюдать за собственным вхождением в смерть, пикированием в нее, освоением этой последней посадочной полосы, воспеванием ее. <…> Конечно, смерть страшна, особенно смерть в застенке от рук палача и вдалеке от любимых и близких. Такой смерти я боялся всегда. Смерть же как таковая вызывает у меня изумление. <…> Это нечто непонятное, таинственное — зачем? Это изумление, с одной стороны, побуждает к религиозным переживаниям, а с другой — оно проявляется постоянными слезами. Недавно я перечитывал „Иова”, там есть такая фраза: „К Богу слезит око мое”. Это слезное обращение к Богу связано с человеческим непониманием, человеческий масштаб слишком незначителен перед грандиозной вселенской тайной. Человек чувствует это несоответствие и испытывает изумление. Когда он смотрит на звезды, как Кант, он испытывает чувство восторга, а когда думает о смерти, он испытывает чувство слезного недоумения и печали — зачем?”

Григорий Ревзин. Непересказуемый. Умер Георгий Гачев. — “Коммерсантъ”, 2008, № 48, 25 марта .