Новый Мир ( № 6 2011)

Первая повесть закончена, но роман только набирает обороты. Время идет назад, наступает 41-й — Нина с Николаем разъезжаются в разные стороны, не попрощавшись, не зная, как надолго расстаются. Вдруг заканчивается война, и Нина пытается заставить тело и нервы смириться с той жизнью-в-ожидании, которую она ведет, а еще хочет выполнить последнюю предвоенную просьбу Семенова — добыть ему огромного страшного краба на пепельницу.

История краба потом почти без изменений войдет в «Факультет ненужных вещей». Краб, действительно большой, жуткий, непохожий на живое существо, откажется задыхаться и умирать и будет отпущен обратно в море. А те, кто отпустил его, вдвоем, окажутся связаны — Нина и археолог Григорий Иванович, тоже в свое время выживший там, где выжить человеку не очень возможно, — в Освенциме.

Рассказчик собирает осколки истории, как Григорий — историю занесенного песком города (образ для Домбровского очень важный). Как Николай в первой повести восстанавливает по крупицам, что случилось с его письмом жене и с тем человеком, который должен был это письмо передать (и конечно же, по военному времени не произойдет с ним ничего хорошего).

Фрагмент пристраивается к фрагменту. Война. Довоенный театральный быт со всеми его приметами, Нина, нянчащая чужого ребенка, — знакомого бросила жена, а девочка не может заснуть без мамы. Николай, проведший случайную ночь с младшей коллегой Нины, которую обманул и уничтожил другой коллега-актер по фамилии Печорин. И может быть, в какой-то момент померещится читателю, что Николай Семенов и Нина — еще и отголосок любви Константина Симонова и Валентины Серовой [3] . Правда, Семенов не поэт, а художник, но разница, в сущности, невелика, тем более что по его запискам читателю легко сделать вывод, что писатель Семенов стоящий. Не хуже автора

[4].

Три вставных рассказа, не имеющих прямого отношения к действию, — от первого лица. «Царевна-лебедь», «Леди Макбет», «Прошлогодний снег». Взросление, преступление, возвращение. Может быть, фон, может быть, воздух времени, может быть, альтернатива основной линии, а может быть, попытка удержать вместе немногие осколки разбитого сосуда. Но чем бы они ни были, все эти рассказы — о любви. Именно ею, как самым подходящим материалом, восполняет рассказчик лакуны.