Новый Мир ( № 7 2004)

напоить его водой из стакана. Федор бьет Алексея по щекам.

До чего довели человека.

Алексей. Папа! Ты не думай! Мы… Я не хотел!

Борцы за справедливость уходят.

Лариса(берет ватку с лосьоном, начинает перед зеркалом удалять косметику со лба).Ну и денек. Что у меня с лицом?

Виктор. Нормальное фронтовое выражение лица.

Лариса. Потому что я боялась: они выморозят у нас последние двести рублей.

Виктор. А я боялся, что начну рассказывать: своих сыновей из метели спасал я... С трудом удержался…

Лариса. Удержался — ну и хорошо. Надо успокоиться.

Виктор. Нет, не могу. Я словно наполовину умер.

Лариса. Нехорошо из-за одного наполовину умирать. У тебя же четверо детей. Умри только на четверть!

Виктор. Когда-то говорил мой друг Миша Мордмилович: в Одессе есть могила, а на памятнике всего одно слово: “За что?”

Лариса открывает форточку. Становится слышна наркотическая музыка техно, которую заглушают странные хлопки и залпы. Виктор собирает с полу игрушки, разбросанные Федором.

Настораживается.

Похоже на перестрелку. Но далеко. Что-то я калибр не разберу. Я надеюсь, Лешка еще далеко не ушел. Они все тут где-то. Их не затронет это?

Спешит к окну. Там видны световые пестрые дорожки салюта.

Лариса. Может, какая-то фирма что-то свое празднует.

Виктор. И мы тоже когда-нибудь как запразднуем!(Дурашливо хватает ее в охапку.)

Лариса.Ты же говорил — будем копить на отъезд. Из России.

Виктор. Да у нас на все хватит!

Выключает свет. Разноцветные вспышки и рыки салюта наполняют комнату. Виктор и Ла-

риса стоят перед окном такие беззащитные.

 

Картина 5

Поздний вечер. Автобусная остановка. Справа выходят: Алексей, Василиса и ее мать —

та самая разносчица телеграмм Нонна Ивановна.

Нонна Ивановна. Каждый день вы где-то бродите! Я уже все вымыла! И жду вас, жду. Обещали встречать каждый вечер…

Василиса. Я вообще не понимаю, мама, зачем ты в музей вернулась.

Нонна Ивановна. Да ума у меня не было! Поверила! Мне сказали: в советский зал много стали ходить, теперь носят грязь везде одинаково. Я думала, что будет справедливость: у мамонта мыть трудно — и в Советах тоже трудно.

Алексей. Да, Нонна Ивановна? Это правда? В советский зал опять ходят?

Нонна Ивановна. Ну, похаживают, интересуются, как люди жили без колбасы, талоны там выставили сейчас на водку. В витринах, представляете? Но к моему мамонту — толпы! И грязи, грязи тащат!

Алексей. Талоны на водку? Это перестройка, Горбачев, это уже не советское время. Хитрые, они специально искажают, чтобы опорочить советскую власть!