Новый Мир ( № 7 2004)

Совсем правильное название книги — “Песни и танцы онтологического пигмея Владимира Богомякова”. Автор (род. в 1955) — человек серьезный. Работал: штукатуром-маляром, сторожем, бетонщиком, каменщиком, грузчиком, мойщиком машин, рабочим в геологических партиях, инженером отдела промышленной социологии, старшим инженером лаборатории прикладной этики, преподавателем высших учебных заведений. Доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой политологии в ТюмГУ. Написал: “Книга грусти русско-азиатских песен Владимира Богомякова” (М.,“Guzelizdat”,1992), “Сокровенное как принцип бытия” (Екатеринбург, 1999), “Сокровенное: кровь и кров бытия” (Тюмень, 2000), а также около пятидесяти научных и философских статей в разных изданиях. Эссе В. Г. Богомякова регулярно появляются на сайте интернет-журнала “Топос”,

их можно найти и на бумаге — в топосовских альманахах “…Наше все…” (М., “Парад”, 2003) и “Обратная изнанка Луны” (М., “Парад”, 2004).

Многие ли егознают?(Кроме Мирослава Немирова, разумеется, см. “Всё о поэзии 52-53” — “Русский Журнал”

). Может, и многие, но не “литературная общественность”. А зря. Ядреная сибирская смесь Заболоцкого 20 — 30-х годов (“была дева, стала щи”…), Хармса (скорее прозы, чем стихов), вообще обэриутов, Мандельштама, возможно — Клюева и вплоть до Юрия Кузнецова, настоянная нарусском реализмеи

настоящем времении обернувшаясяпеснями онтологического ужаса. И чем яснее и короче, тем жутче. “За сараем выли волки. / Там закончилась Россия. / Злые дяди у Николки / Ничегоши не спросили. / Ничегоши не спросили. / Что же спосишь у Николки? / Вечер. Волки голосили. / Мальчик в бежевой футболке. / <…> Впереди — большая яма. / Если б только знала мама!” Две строки в цитате я выкинул — лишние, тормозящие. (“Из недостатков поэзии Б. следует указать на то, что он чересчур привержен принципу спонтанности. Сев с утра за стол, открыв большую черную тетрадь, он с ходу в нее прямо набело пишет стихотворение и более переработкой его и т. д. никогда, насколько мне известно, не занимается. В результате замечательные и офигительные куски перемежаются длиннотами, которые без ущерба для целого следовало бы просто выкинуть”, — свидетельствует Немиров). “Спосишь”, “ничегоши” — не опечатки; по стиховой ткани бежит рябь сознательных неправильностей. Вот еще два стихотворения, может быть, не самые богомяковские, а те, что сразу

глянулись:

Плохо ласточкам в милиции служилось —

Сапоги для лапок больно велики.

И длинные их перья хвостовые

Не спрятать в милицейские штаны.