Новый Мир ( № 8 2004)

Экранизировав расхожую легенду о злокозненном наркоме, авторы намеревались его дискредитировать? Так сказать, канонизировать образ злодея-сладострастника? Но все последние годы общественную мораль насильственно сдвигали в направлении чувственных свобод и материальных удовольствий. В контексте нашей нынешней, с позволения сказать, культуры, вульгарной и местечковой, сексуальный гигант в пенсне предстает благородным героем-любовником! Эдакимадаптированным

шевалье. Школьницу не особенно жалко. В самом деле, разве он не обеспечит ей всестороннее “хорошо” — в постели и последующей повседневной жизни? Разве не об этом, уверяют нынешние аналитические программы и ток-шоу, “все они мечтают”? Почему же чертовка не отдается ему с тою готовностью и тем порочным изяществом, которые не первое десятилетие преподносятся телевизором в качественормы

— в каждом втором рекламном ролике, в каждом первом сериале? Короче, в чем же тутпреступление?

В том, что продвинутый начальник стремится к немедленному удовлетворению естественной потребности? Нет, он решительно ни в чем не виноват.

Глядите, как колбасит, разрывает на части наших растерявшихся от обилия денег и впечатлений “творцов”. Их протагонист, заявленный герой сериала, — девчонка. Фабула антисоветская, легендарная: девчонку похищает змей-горыныч, ненавистный либеральному сознанию насильник нарком. Но постсоветская логика переназначает героев: протагонистом становится Берия, активность которого теперь невозможно, попросту неловко осудить. И наоборот:взятая напрокат

из давешних советских времен девочка-припевочка в белом фартучке, неумелая и стеснительная, вызывает чувство глубокого недоумения.

Итак, корректное, непредвзятое считывание проявляет следующее:категория преступлениянашими новыми творцами элиминирована! С некоторых пор преступление у нас невозможно, поздравляю! Не знаю, что было дальше, но в отчетном эпизоде я пожелал любовникам обоюдного удовольствия. Погодите, будут еще и не такие мутации, еще и не такой расколбас.