Далее они заключают пари на двадцать тысяч фунтов.
Да, кстати, если вы не в курсе, пакетбот (
“— Двадцать тысяч фунтов! — воскликнул Джон Сэлливан. — Двадцать тысяч фунтов, которые вы можете потерять из-за непредвиденной задержки!
— Непредвиденного не существует, — спокойно ответил Филеас Фогг.
— Мистер Фогг, но ведь срок в восемьдесят дней — срок минимальный.
— Хорошо использованный минимум вполне достаточен.
— Но чтобы не опоздать, вам придется с математической точностью перескакивать с поезда на пакетбот и с пакетбота на поезд!
— Я и сделаю это с математической точностью”.
С математической точностью! Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить. Совестливые оппоненты Филеаса Фогга чувствуют себя неловко: порядочно ли они поступают, участвуя в пари, где противная сторона не имеет никаких шансов?
В этом диалоге сталкиваются два мировоззрения, два представления о мире. В одном из них приоритетна случайность, приоритетен хаос, в другом — порядок, обуздывающий хаос и подчиняющий случайность. В рациональном, упорядоченном мире царствуют разумная необходимость, предсказуемость и регулярность: “непредвиденного не существует”, все расчислено, все измерено, все учтено — вплоть до скальпирования пассажиров. Да, флуктуации возможны, но они подчинены закону статистики, а стало быть, учтены. Учтенная случайность перестает быть случайностью.
Одна сторона полагает газетный расклад кругосветного путешествия не более чем отвлеченной теоретической моделью, существующей только в мире идеального, другая (в лице героя романа) уверена, что эта модель перестала быть отвлеченной, спустилась с неба на землю, воплотилась в жизнь. Произошла революция, мы живем в дивном новом мире, но, кроме Филеаса Фогга, этого никто, кажется, не заметил. Филеас Фогг — одинокий пророк нового мира.