Новый Мир ( № 8 2010)

Никогда не забуду зрелища, которое предстало моим глазам. Внутри — прямо перед входом — стояла гипсовая голова Ленина трехметровой высоты… А за ней виднелась скульптурная группа, изображавшая “юных пионеров”…

(Мне потом объяснили, что в те времена часовню использовал в качестве мастерской какой-то местный скульптор…)

Придя в себя, я стал молиться на том месте, где когда-то стояло надгробие Блаженной…

Прошло несколько минут, и мне подали сигнал — пора уходить.

Но исполинскую голову Ленина я не могу забыть до сих пор… Вот уж воистину — “мерзость запустения на месте святе”.

 

Это происходило 6 ноября (24 октября) 1978 года — в день праздника иконы “Всех Скорбящих Радость”. В храме на Большой Ордынке (там был явлен этот чудотворный образ Божией Матери) служил патриарх Пимен (Извеков).

Принимал его почетный настоятель церкви архиепископ Киприан (Зернов). Я в те времена прислуживал в Алтаре и стал свидетелем примечательного разговора. Патриарх рассказывал архиепископу, как происходили похороны митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (Ротова).

(Тут необходимо сделать некоторое пояснение: этот иерарх был склонен к модернизму. В подведомственных ему храмах во время Божественной литургии апостольские послания читались не на церковнославянском, а на современном русском языке, а кроме того, была удалена “ектенья об оглашенных” — тех, кто готовится к Святому Крещению.)

И вот, я помню, патриарх Пимен говорил:

— Перед заупокойной литургией Ювеналий (митрополит, ближайший ученик Никодима. —М. А.) мне говорит: “В память о покойном надо исключить ектенью об оглашенных”. А я ему говорю: “Никаких памятей! Служить по уставу!”

Ровно через месяц после этих похорон (10 октября) на освободившуюся ленинградскую кафедру был назначен митрополит Антоний (Мельников).

В те дни архиепископ Киприан рассказывал нам, своим помощникам: