Новый Мир ( № 8 2010)

Подготовленный Людмилой Федоровной карандашный набросок барельефа рассмотрел член Союза художников СССР Гусев и 19 ноября 1967 года поставил на нем свою подпись, что согласен с художественным решением надгробия. После этого я представил проект Кулаковой в Моспроект-2 архитектору Анатолию Вольфовичу Маргулису, он сам принять решение не мог, и от него меня перенаправили к одному из двух руководителей Художественного фонда РСФСР Иулиану Митрофановичу Рукавишникову. Вместе с другим руководителем фонда Кибальниковым они сообщили, что готовы принять к рассмотрению проект Кулаковой, но требуются официальные обращения к ним от какой-либо организации, отзывы ближайших родственников о совпадении образа Четверикова на барельефе и истинного образа ученого, заключения ученых, решение Горьковского отделения Художественного фонда и тому подобное.

Потянулась непростая череда запросов на различные одобрения и разрешения: 21 апреля 1968 года одобрение барельефа работы скульптора Л. Ф. Кула­ковой было подписано академиками Астауровым и Дубининым, 23 апреля его же одобрили представители парткома Горьковского университета, а также доценты В. И. Козлов, Н. И. Кузнецов, В. А. Гусева, Н. М. Артемов и Анисимов и студенты Назарова, Жмайло, Золотницкий и Корбман, 2 мая аналогичное одобрение подписал Н. С. Четвериков. Затем 2 июня доцент ГГУ П. А. Суворов и доцент Горьковского мединститута Т. Е. Калинина подписали акт о приемке от Кулаковой выполненной работы в гипсе и выплате ей 35% запланированного гонорара в размере 350 рублей. Горьковское отделение Художественного фонда РСФСР 10 июня выдало выписку из протокола его правления, что рельеф, выполненный в глине размером 115 1/2 92 см, принят и одобрен. Только после этого в соответствии с письмом Кулаковой от 19 июля 1968 года, присланным мне в Москву, ей были выплачены последние 400 рублей гонорара, а из Института общей генетики АН СССР ушло письмо на Мытищинсий завод с просьбой «отлить рельеф в чугуне для установки его на кладбище в г. Горьком».

Через несколько месяцев Кулакова позвонила мне из Горького и сказала, что барельеф отлили и он должен быть перевезен на днях на кладбище. По ее словам, А. Ф. Шереметьев следит за тем, когда на кладбище привезут подходящую по размеру глыбу гранита, заказанную Мытищинским заводом в Карелии, и барельеф из Подмосковья. Все казалось разумным, но потом вдруг обернулось невероятно плохо.