Новый Мир ( № 8 2010)

Доводим до Вашего сведения, что при составлении плана-проспекта предполагаемого сборника по истории развития основных проблем генетики по нашей вине была допущена досадная оплошность, заключающаяся в том, что, указывая В. Н. Сойфера как одного из намечаемых авторов этого сборника, мы назвали его «учеником С. С. Четверикова».

К сожалению, эта фраза ошибочна, и ответственность за нее ложится целиком на нас.

Заверяем Вас, что В. Н. Сойфер не имел к составлению этого плана никакого отношения.

Составитель сборника

кандидат биологических наук       Л.В.Чеснова.

 

Позже у Бориса Львовича возникло также раздражение в связи с тем, что он обнаружил в «Арифметике наследственности» (или, скорее, как я думаю, ему накляузничал его референт А. О. Гайсинович) слова о том, что Н. П. Ду­бинин — ученик Четверикова. Фразу о том, что Н. П. Дубинин был таким же учеником Четверикова, каким был и Борис Львович, я написал со слов самого Сергея Сергеевича. Однако всю жизнь Дубинин и Астауров испытывали друг к другу  взаимную неприязнь (инициатором неприязни, как я позже понял, был Дубинин), и теперь Астауров стал утверждать, что Дубинин никогда учеником его учителя не был. Желая удержать меня от того, чтобы я давал любые ссылки на Дубинина как ученика Четверикова, Астауров стал писать мне длинные письма. В ответе на одно из таких писем я оборонялся следующим образом:

 

В автобиографии Четверикова, хранящейся в деле Четверикова в Горьковском государственном университете, он называет Дубинина своим первым учеником. Он пишет (29.1.1945): «В эти годы (с 1921 года) я стал работать по генетике в Институте экспериментальной биологии, где вместе со своими талантливыми учениками (Н. П. Дубининым, Б. Л. Аста­уровым, Н. К. Беляевым, С. М. Гершензоном и др.), из которых большинство является теперь докторами биологических наук и крупными советскими учеными, начал разработку основных процессов видообразования». И далее: «Начатое дело не заглохло. Мои ученики (особенно Н. П. Дубинин, Д. Д. Ромашов, С. М. Гершензон) талантливо продолжают разработку начатой мною проблематики…»

Свидетельством того, как высоко С. С. ценил Дубинина как своего ученика, служит то, что он горячо поддержал его выдвижение в члены-корреспонденты АН СССР в 1946 г., а после того, как ослеп, передал ему свою библиотеку.

Постоянно в беседах со мной С. С. называл Дубинина своим прямым учеником.

(Из письма Астаурову от 8 апреля 1972 г.)