Новый Мир ( № 8 2011)

Положим, участники эксперимента — те, которых на самолете привезли, — не знали, где находится Привольск. Но потом-то «подъехал с десяток ученых химиков» — и что, никто из них не проговорился, что закрытый городок не столь уж далеко от Москвы? Привезли еще группу инакомыслящих, но уже обычным путем: практику с заменой рейса КГБ отменило как порочную. Их что, с завязанными глазами везли? Они-то понимали, что ни в какой они не в Сибири и не на краю света. Да ведь если иметь мозги и радио слушать, так и самому легко определить, в каком часовом поясе ты находишься, а если вокруг оглянуться, на деревья да погоду посмотреть, то будет ясно, тундра перед тобой или тайга.

Так что катать четыре часа людей на самолете — совершенно бессмысленная мистификация.

Однако вернемся к эксперименту КГБ. Он заключался вот в чем: либералы из КГБ решили изолировать досаждавших диссидентов, но не лишать их возможности «творить». Условия поселения в корне отличались от лагерных: каждому дали по отдельной квартире (не все их имели в Москве и своих городах), режим работы щадящий: четыре часа в день пять раз в неделю, и не на химкобинате, где ядовитые отходы, а в сфере обслуживания, — магазины, химчистки, кафе, зарплата же — как за полный рабочий день. «Всех вас обеспечат качественными, можно даже сказать, дефицитными продуктами и товарами. Здесь будут созданы все условия для проживания», — объясняет майор Кручинин, сам сосланный из Москвы на невыгодную должность управляющего этой странной колонией-поселением за излишний либерализм. «Вы можете организовывать театр, музыкальные коллективы, сколачивать команды там всякие... Никакую цензуру мы вводить не собираемся».

В общем, условия не то чтобы дома творчества, однако ж и не тюремные.

Вообще-то ссылка (отнюдь не острог Достоевского, где не возьмешь перо в руки) иногда действует на писателя как катализатор творчества. Пушкин в Михайловской ссылке был необыкновенно продуктивен: вряд ли он написал бы столько же, ведя светскую жизнь в Петербурге. Так что потомкам Пушкина, быть может, надо выразить благодарность Александру I за ссылку, а не Николаю I за дозволение вернуться в Петербург.

Советские ссылки — не чета царским. Однако если не отнята возможность думать, если дозволено иметь перо и бумагу — то человек пишет. Мандельштам в Воронеже за три года написал около ста стихотворений, и тот ли был бы Мандельштам без «Воронежских тетрадей»?