Новый Мир ( № 8 2012)

Во-вторых, вспомним историю выхода повести в свет: именно с ее публикации в харьковском журнале «Український засЁв» в 1942 году Петров начинает свою деятельность, как говорится, «в тылу врага»; в портфеле писателя в то время была еще повесть «Доктор Серафикус», также не публиковавшаяся «при советах», но автор выбрал — вероятно, не случайно — для подобного рода «дебюта» именно «Без почвы».

И наконец, причина третья, пожалуй, главная, — заключенная в названии повести ключевая метафора, ее даже не амби-, а поливалентность, ее рассчитанный на различные толкования (и без натяжки им поддающийся) смысл, что прямо и естественно корреспондирует со «множественностью» биографии Петрова-Домонтовича-Бера, с его размытым, «ускользающим» от четких дефиниций и оценок обликом.

Публикация повести «Без почвы» в первых же номерах журнала «Український засЁв», следует думать, должна была, по замыслу его создателя и редактора  В. Петрова, наверняка согласованному с «центром», стать своего рода декларацией о его политической лояльности новой власти и тем самым способствовать внедрению в оккупационную обстановку; не исключено, что уже тогда во внимание принимался и более дальний прицел.

Это самое простое объяснение, оно напрашивается сразу.

Перечитаем, однако, повесть — где же политические декларации? Фабула незамысловатая и для военной поры, прямо скажем, не слишком актуальная: профессор-искусствовед Ростислав Михайлович приезжает в Днепропетровск, чтобы принять участие в дискуссии о судьбе ценнейшего архитектурного памятника, который местные власти решили передать в распоряжение горкомхоза. Впрочем, судьба памятника уже предрешена…

Вот, собственно, и все. Это ли

уникальноесобытие в масштабах страны, где разрушение «старого мира», отречение от исторического и культурного наследия было основополагающей концепцией, идеологической доктриной и повседневной практикой? Это ли

политическаяпроблемана фоне недавнего голодомора и репрессий 37-го?