Новый Мир ( № 9 2006)

Я почитал Кате еще кое-что, и она повела меня в сарай — дощатый, с односкатной крышей, внутри там пахло картошкой, плесенью и отсыревшей бумагой; у стены связками лежали пачки этих самых журналов. Я стал смотреть номер за номером. Изредка встречалось интересное… Думал, начну читать в электричке, на обратном пути.

Катя, опять погрустнев, ушла в дом. Приревновала меня к макулатуре, что ли. Бутылку я взял с собой — еще треть оставалось — и потихоньку прикладывался к ней, невозможно-таки без десертного вина рыться в старых журналах.

Темнело, а света в сарае не было. Постепенно я перестал различать буквы в содержаниях. Подсвечивал голубым дисплеем телефона. Штук десять интересных номеров сложил в свою сумку.

Вернулась Катя, сказала:

— Не бери много, потом еще приедешь.

Мне хотелось ответить, что и так приеду, что журналы тут ни при чем, но почему-то не ответил. Она стояла у двери и тоже молчала.

Выходя из сарайчика, с сумкой в левой руке, правой я обнял Катю. Впереди сквозь сад светились большие окна соседнего дома.

— Зачем ты всякую хренотень пишешь? — спросила она задумчиво.

Я поставил сумку у порога. Не то что обидно стало, но не по себе. Если уж сейчас Катька ничего не чувствует, когда почти темно, так красиво и спокойно, когда мы рядом стоим…

— Ага, думаешь только о том, как детей нарожать, — сказал я. — Поэзия тебе не нужна.

Она засмеялась:

— О да, именно!.. Зря таскала журналы из библиотеки, в помутнении ума.

— Тогда поцелуй меня, — попросил я.

Поцеловались. И мне вдруг очень захотелось поделиться с Катькой другим, действительно серьезным замыслом:

— Если честно, то, что я тебе сегодня читал, и впрямь — туфта. У меня настоящая идея есть, вникни…

Я допил вино и, кинув пустую бутылку в сугроб, сказал тихо, держа Катю за плечи:

— Хочу сочинить поэму о том, как в старину из праславянского леса отправился на поклон к младенцу Христу наш ведун. Славянский волхв, то есть… Сначала он, конечно, знамение увидел. Представь: вылезает ночью из землянки, а в небе — комета-звезда. Он машет ей, орет, радуется. Из других землянок тоже выглядывают наши предки… На следующий день, не зная толком, куда придется ехать, ведун прощается с родней… Он, можно сказать, был белым братом волхвов. Имя одного из них, негра, — Каспар, а как зовут еще двоих — не помню.

— Значит, звезда эта сияла для всех? — спросила Катя как-то с подозрением. Ее, видимо, замысел мой не вдохновил.

— Да. Для всех.