Новый Мир ( № 9 2006)

А Крылов с еще одним “хитником”, которого бросила жена (тоже, может быть, зомбированная Хозяйкой), садятся в поезд. Едут в глушь — якобы пройти путь погибшей экспедиции. Якобы за фантастическими корундами. Ой ли? Не за сокровищем ли подлинности уезжают они из умышленного Города? Не той ли дорогой уходили все истерзанные Девкой старатели? Потому что в каменных объятиях вдруг понимали — жизнь дана человеку, чтобы жить. А не тратить на мнимости и феномены…

Мария Ремизова.

1 О предыдущем произведении Ольги Славниковой “Бессмертный” см. рецензию Майи Кучерской “Повесть о настоящем и ненастоящем” в № 8 “Нового мира” за 2005 год.(Примеч. ред.)

2 “Я начала писать его раньше, чем „Стрекозу, увеличенную до размеров собаки”. Это был мой первый подступ к большой форме. Тогда я с этим не справилась — может быть, потому, что мне не хватило опыта в построении сюжета. Я, честно говоря, запуталась в героях и их женщинах… <…> Кроме того, есть тут еще один большой секрет, но я вам его раскрою. Дело в том, что рукопись с самыми первыми наметками романа я сожгла. <…> Позже я несколько раз возвращалась к той идее, что нужно все-таки продолжить работу, но мне не хватало времени действия. Настоящее время — 1990-е годы — могло быть пространством кино, клипа, стихотворения, но оно не могло быть пространством романа, тогда все происходило слишком быстро и бессмысленно. И я думала — как же быть? Переносить все это в прошлое? Но советское прошлое — это глухая бессюжетность. И наконец я поняла, что события надо перенести в будущее”, — рассказывает Ольга Славникова в беседе с Кириллом Решетниковым (“Газета”, 2006, № 81, 17 мая).

(Примеч. ред.)

Тимур Кибиров глазами человека моего поколения

Тимур Кибиров. Кара-барас. 2002—2005. М., “Время”, 2006, 64 стр.

Хорошо помню, как в конце 80-х годов мы с друзьями открыли для себя стихи Тимура Кибирова. Это было ощущение, близкое к счастью: появился

нашпоэт. Наши мечты, нашу ненависть, наши страхи, наши кухонные разговоры он отчеканил во времяустойчивые, потому что — стихотворные, строки. Он стал голосом нашего и предыдущего поколений, сказал за насто, что мы должны были сказать, но по косноязычию не умели. Он с полным правом мог бы повторить вслед за Мандельштамом: “Я говорю за всех с такою силой, / Чтоб нёбо стало небом”.