Новый Мир ( № 9 2006)

— А ты как думал?

А я не думал — я видел, что танковые дула прямо в меня. Они там пока что взяли паузу. Не стреляли.

Даша кричала мне: “Вниз. Вниз!.. Беги вниз, тупица! По правой лестнице!”

А я стоял у окна и не боялся. Мне понравилось, что я ничего-ничего не боюсь. И что внизу маленькие букашки-люди и таракашки-танки… Отчасти моя стариковская отвага объяснялась усталостью, это ясно, — набегался, напрыгался по ступенькам, возраст не обманешь, мне все стало по фигу!.. Но скорее всего, храбрость диктовалась контузией. Я ее уже схватил.

Как только я думал про контузию, я тотчас глупо улыбался сам себе. Мол, кое-что новенькое в моей старой жизни. Я помнил тот снаряд — тот близкий разрыв, когда я застопорил на ступеньках. Ощущение вот какое: стена рядом стала медленно заваливаться. Но стена не падала — и я не падал. Мы с ней только кренились. Туда и сюда… И на секунду-две в глазах стало бело. Просто как белая бумага.

И еще под ногами вдруг половинки кирпичей. Темно-красные. Они брызнули откуда-то сбоку.

И в ухе… В ухе что-то свербило. Когда я сунул туда палец в разведку, на пальце оказалась капелька крови. Маленькая! Плевать!.. Ради новой России, в конце-то концов!.. На душе было легко и свежо. Я был как пьяный. Был как заблудившийся на этажах дурачок… Меня шатало… И было весело… Я топтался в чьем-то пустом кабинете и давил стекло на полу… А эти стекла, куски оконных стекол были беззвучны… Как водяные лужи.

Даша — я увидел — кинулась к окну и тут же взвизгнула и отпрянула. И даже присела на полу. Над ней парусила огромная занавесь. Я подошел посмотреть, что ее напугало. Ничего особенного. С моста все так же смотрели танки…

Была ли галлюцинация?.. Вдруг — через расстояние — из окна вниз — я их увидел. Уверен, что я их увидел. Этих стариков. Белоголовое сборище… Более того, я увидел (вот это уже сомнительно) Петра Иваныча, моего друга-приятеля…

— Они там… Даша!.. Они стоят прямо за танками… Они ждут меня.

Даша рассердилась:

— Дед! Отвали от окна!

Я настаивал. Контуженый!.. При этом кривя лицо и держа руку у гудящего уха.

— А как же Петр Иваныч… Наш поселковский. Он там! Там!.. Ты же знаешь Петра Иваныча!

— Знаю. Такой же идиот.

Я выглядывал своих стариков. Даша меня оттаскивала за рукав от окна. А кисейные занавески колыхались.

И снова грохот — грохот сделался такой, что трудно было в него поверить. Рев разлома стен внезапно заполнил глаза, уши, нос, рот, и я было подумал, что это я сам превратился в нечто ревущее... Казалось, я лишился конечностей…