Новый Мир ( № 9 2013)

Это подводит нас к мысли, что «Час шестый» не что иное, как попытка самоопределения в ситуации внутреннего конфликта: с одной стороны, Белов хотел отразить реальные исторические события, с другой — выразить свое идеальное представление о деревне, а кроме того, в процессе написания появилась еще одна важная задача: примирить свою политическую позицию, которая ясно обозначилась после распада Советского Союза, со своим же пониманием истории. Думается, что последняя задача в полной мере не была решена: осознание трагической судьбы русского крестьянства неизбежно вступает в конфликт с положительным отношением к советской власти. Но именно эта нерешенность и делает трилогию Белова свидетельством живого, колеблющегося сознания.

 

 

Миф и история

 

В трилогии «Час шестый» Белов создает апокалиптический миф. На протяжении полутора тысяч страниц перед нами разворачивается история уничтожения крестьянского мира, того Лада, который писатель показал в своих очерках и первой части трилогии — романе «Кануны». Павел Рогов — носитель традиции, порядка, гармонии. Игнаха — его антипод. Конфликт между этими персонажами имеет сквозной характер и во многом определяет структуру всей трилогии.

Белов строит повествование по спирали: сюжетные линии появляются, исчезают, появляются вновь — спираль сужается. Начинается все почти с идеального круга: в «Канунах» действие течет размеренно, там еще можно уловить черты того Лада, который является основополагающим для Белова. Здесь совершается главное событие — строительство мельницы, колесо которой символизирует вечно обновляющийся ход жизни крестьянской общины. Дальше этот круг разрывается и постепенно сворачивается в спираль — трагические события становятся все интенсивнее, в конце концов спираль постепенно превращается в точку, устремляясь в небытие. «А крылья мельницы все шли, шли в обратную сторону, окончательно ломая шестерни и пальцы пестов» — финальный аккорд трилогии.

«Час шестый» — это столкновение мифа и истории. Реальные исторические события писатель накладывает на свое мифологическое представление о деревне. По сути, перед нами миф о разрушении мифа.