Новый мир (Трилогия)

— Посмотри на цвет амулета. Видишь, он блестит серебристым цветом без единого налета и пятен. Это значит, что амулет заполнен под завязку. А с учетом времени твоего пользования этим амулетом, да еще изначальный заряд, я могу сделать вывод — амулет подзаряжается от твоей ауры, — пояснил гном.

— Это как? — не понял я, удивленно посмотрев на гнома. Какая к черту аура? Что это вообще значит?

— Я не силен в магических делах, но попытаюсь объяснить, — гном ненадолго замолчал, подбирая слова, а потом заговорил, — видишь ли, у каждого живого существа есть особая… энергия. Она у каждого разная. Это и есть аура. Ее могут видеть маги, у которых были изначальные способности к развитию и контролю этой самой энергии. Опущу ненужные подробности и скажу сразу — у тебя, как я уже говорил, есть магические способности. А амулет так устроен, что сам питается энергией от существа с развитой аурой. Энергии много ему не надо, но если бы он пытался впитать энергию из гнома или неодаренного существа, то просто убил бы такового, поскольку аура простого разумного не способна продуцировать достаточное количество энергии.

— Кхм, в принципе понятно. Этот амулет питается от меня, поскольку у меня есть способности к магии. И мне можно не беспокоиться о его разрядке, — повторил я.

— Точно так, — согласно кивнул Доринер.

— Удобно, нечего сказать, — я уже по-другому посмотрел на блестящий шарик в моей руке, — ну что же, я согласен на работу у тебя. Объясни, что конкретно мне нужно делать и с чем.

Доринер быстро рассказал мне мои обязанности. Короче, я был кем-то вроде завхоза. Я должен был фиксировать прием и возврат казенного имущества, рассматривать запросы и рапорты насчет тех же вещей. Работа не особо сложная, но тоже со своими заморочками. Хоть я и не бухгалтер, но разобраться попробую. Все равно хуже не будет.

В общем, покинул я сотника в смешанных чувствах. С одной стороны стало яснее, что меня ждет в обозримом будущем. А с другой, это самое будущее мало меня радовало. Уходить из гостеприимной деревни неизвестно куда — это, по меньшей мере, непросто. Хотя почему неизвестно куда, понятно же сказали — к зверолюдам. По- нашему разумению, к оборотням меня посылают. Я выдавил из гнома описание данных существ.

Человекоподобные, я бы даже сказал — люди. Рост оборотней как у обычных людей. Похожи они на гибриды человека с животными. Хвосты, уши, шерсть. Но это все можно было бы пережить, если бы не одно «но» — зверолюды могут полностью превращаться в тех животных, на которых похожи. Короче, лучше не над кем там не шутить, а то вместо улыбчивого паренька увижу какого-нибудь льва! Причем, разглядывать я его буду изнутри. Ох, жизнь моя — копейка медная…

ГЛАВА 3

Последние удары молотка вгоняли гвоздь в доску. Довольно качественные гвозди пробивали свежее дерево, намертво прикрепляя стройматериал к балкам. К счастью, это был последний день, когда я работал плотником. Крыша была полностью починена, старался на совесть, каждый день уделял этой ненавистной работе минимум два часа! В итоге за десятицу полностью починил крышу.

Да, я уже в этом мире больше десяти дней! И за это время успел привыкнуть к некоторым особенностям этого мира. Я уже вполне спокойно, через амулет, общался с разными разумными, без проблем ориентировался по деревне, немного подучил язык гномов. Нет, слов то я знаю теперь предостаточно, только основная их часть — ругательства, так любезно подсказанные Дриком. Этот гном, к слову говоря, оказался неплохим мужиком. Мы с ним хорошо общались, а потом, когда он уже отправлялся в дорогу, расстались хорошими знакомыми, если не друзьями.

Больше всего я общался именно с этим гномом. Он оказался не просто наемником — у гнома обнаружился талант. Причем, талант далеко не простой. Он умел писать стихи. Если кто-то сейчас фыркнул и сказал, что подобрать рифму легко, то я с ним соглашусь. Рифму подобрать и в самом деле легко, но вот написать настоящий стих — это, увы, простым обывателям не дано. Настоящие поэты пишут свои стихи в те редкие моменты, когда их посещает муза. В эти моменты сердце начинает бешено колотиться, все мысли уходят из головы, а в голове уже есть целостная картина стиха, первые строчки которому уже положены. И дай бог оказаться под рукой бумаге с ручкой.

Так вот, талант Дрика не вызывал сомнений. Я случайно узнал о его таланте, когда мы разговорились за кружкой пива одним вечером. Такие разговоры, неформальные и без обязательств, часто начинают искать продолжение в совершенно новых темах. И так наши разговоры зашли о литературе.

Честно скажу — моему удивлению не было границ. В этом мире, имея печатные станки и возможность издавать огромные по меркам средневековья тиражи книг, эти самые книги не были популярны. Я вам больше скажу — художественная литература, да и научная с документальной, возводилась в ранг артефактов. Точнее говоря, подобные книги, да и любые другие, были огромной редкостью, имеющиеся лишь в домах богатых и высокопоставленных лиц. В том смысле, что все о них знают, но никто ни разу не прикасался.