Новый Орлеан

Мартин был смуглым, темноволосым, с горячими карими глазами; в жилах его предков текла отнюдь не малая толика креольской крови. Большой рот, блистательная улыбка, которая и перед телекамерой не казалась деланной. Он был бы красавцем, если бы не криво сросшийся нос, который он дважды ломал в университете Лос-Анджелеса на пути к завоеванию места защитника в национальной сборной по футболу.

Авангард парада уже проходил под балконом.

В этот воскресный полдень — он пожертвовал своим обычным гольфом ради приятных минут с Одри — шествие было немноголюдным. Всего-то с полдюжины платформ, но участники с лихвой компенсировали свою малочисленность шумностью, энтузиазмом и весельем. Мартин в течение нескольких минут пытался определить, чему посвящен этот парад. И в конечном итоге решил, что он имеет какое-то отношение к истории Англии.

Влекомые мини-тракторами платформы везли на себе декорации из папье-маше, воспроизводящие сцены из британской истории средних веков. Одна из них привлекла особое внимание Мартина. Она изображала казнь Марии Стюарт, королевы шотландцев.

Топор был невообразимого размера, по меньшей мере раз в десять больше, нежели сам прототип, а кровь пятнала всю платформу, которую, видимо, долго и старательно поливали с этой целью краской.

Имитация крови выглядела достаточно натурально. По правде говоря, она выглядела чертовски реалистично, и Мартин невольно поежился, вспоминая совсем другую процессию и совсем другое, не столь отдаленное во времени, убийство в Далласе тридцать пятого президента США Джона Кеннеди.

Его настроение внезапно переменилось, он рассмеялся, заметив одного из участников парада, шагающего по улице в полном ковбойском облачении — сапоги, кожаные штаны, мягкая широкополая шляпа, — который, вероятно, и вызвал из подсознания воспоминания о Далласе. Сейчас этот тип прошел под балконом, в связи с чем Мартин и разразился громким смехом. Ковбойский костюм оказался на самом деле фальшивым фасадом. Со спины удаляющийся размашистым шагом субъект был гол, как Адам до изобретения фигового листка. Единственной полноценной принадлежностью его гардероба были сапоги. Мартин прищурился, жалея, что не захватил бинокль, который Одри, заядлая любительница шествий, всегда держала под рукой. Отсюда он не мог разглядеть, свисают ли между ног голого субъекта гениталии. Возможно, впрочем, тот был в плавках.

Либо — с учетом тех обстоятельств, что по нынешним временам парня от девушки не отличить, а на масленицу можно ожидать чего угодно, — персонаж и вовсе не принадлежал к мужскому полу.

— Что тебя так рассмешило, сенатор?

— Ты только посмотри на этого голозадого шутника.

Мартин указал вниз кивком головы, и Одри, бросив беглый взгляд на полуодетого ковбоя, равнодушно пожала плечами. Она изучающе осмотрела парад профессиональным глазом искушенного наблюдателя праздничных шествий. И, еще раз пожав плечами, отвергла этот парад как не заслуживающий внимания. Она обернулась к Мартину.

К этому моменту она была уже одета в мини-платье под цвет ее желтовато-зеленых глаз, на ногах белые сапоги. Однако Мартин не был бы так уж и потрясен, если бы она вышла к нему нагой. В прошлом году, в такой же вот последний день масленицы он с этого самого балкона наблюдал, как прямо напротив разгуливает абсолютно голая женщина лет шестидесяти. Это произошло неделю спустя после начала их романа.

— Никак не пойму, почему ты отказываешься изображать короля Рекса на нынешнем параде, — произнесла Одри. — Папа же просил тебя, а ведь он возглавляет свиту Рекса.

— Одри, ты же сама знаешь, что роль короля Рекса надлежит исполнять местному бизнесмену, а не политику.

— На этот счет нет никаких твердых правил, — возразила Одри, поджимая пухлые губки. — Да если бы и были, тоже не имеет значения. Как папочка скажет, так и будет.

Мартин даже крякнул про себя. От этого «папочки» его порой просто мутило.

— Я же участвую в параде, — буркнул он.

— Это не одно и то же. На самой рядовой платформе, даже без маски… Тьфу!

— В маске меня не узнают. А мне ведь скоро переизбираться, малышка, предварительное голосование на носу. Если я буду изображать Рекса, — он усмехнулся, — никто об этом и не догадается. Тебе ведь известно, что личность того, кто играет короля Рекса, хранится в тайне до выхода утренних газет.

— Ну ладно, ладно! Ты, как всегда, чертовски логичен! — Она шутливо шлепнула его, демонстрируя свойственную ей внезапную смену настроения. — А знаешь, что говорят северяне о сенаторах с Юга? Что они настоящие подстрекатели, спекулируют на чувствах толпы, играют на струнах души… Мартин, — она вновь стала серьезной, — но ты ведь пойдешь сегодня вечером на папин бал?

— Отвергнуть приглашение на бал Рексфорда Фейна? Конечно, буду. Кстати, вспомнил, надо же позвонить Ракель… Он двинулся было к балконной двери, но Одри окликнула его, и Мартин остановился на полпути.

— Да?

— Ты больше не думал о том, чтобы попросить у нее развод?