НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Действительно, подумайте сами. Вот я привел вам ряд цитат из русских летописей — Кенигсбергской, Радзивилловской, Лаврентьевской, Суздальской по списку б. Московской Духовной Академии и др., справедливо считаемых за менее подвергшиеся дополнениям и переделкам позднейших редакторов–копиистов. В них мы читаем, в какой день недели и месяца такой–то князь выдал замуж свою дочь, в какой день он умер и где был погребен, или находим совсем незначительные частные заметки о всяких мелочах, а о слоне того времени — о крестовых походах, взволновавших весь тогдашний культурный и некультурный мир — ни единого слова! Самое имя Царь–Град упоминается до захвата его крестоносцами в 1204 году в этих основных летописях только мельком, без всяких комментариев, как будто бы в нем ничего достопримечательного не происходило.

Вот все, что там есть об этой столице восточного мира по Лаврентьевскому, Суздальскому и Троицкому спискам:

«В лето 6630 (1122)… Приде митрополит из Царъграда в Святую Софию именем Никита… и земли трясские бысть (хотя землетрясения в Суздале, где предполагается составление этой летописи, и не бывает)».

И еще:

«В лето 6672 (1164). Иде (Леон, неправильно поставленный в Суздальские епископы) на исправление (к) Цесарю–Городу и тамо упрен (обличен,) бысть владыкою Феодором и Андрианом Болгаръским перед царем Мануилом».

И затем рассказывается, что когда он при этом начал возражать самому царю, стоявшему над рекою, его ударили в шею царские слуги и едва не утопили в реке.

Мне скажут:

«Хотя эти две записи сделаны уже после того, как в 1099 году крестоносцы взяли палестинский Элькудс, считаемый за Иерусалим и, освободив «гроб господень», основали там Иерусалимское Королевство, но все же они сделаны до взятия Царь–Града крестоносцами».

Пусть будет так, отвечу я. Возьмем более поздние сообщения. Прежде всего мы находим, что от 1204 года, когда водворились в Царь–граде крестоносцы, и до 1218 года мы ничего не находим о Царь–Граде.

Но вот перед нами 1218 год, всего через 14 лет после того, как крестоносцы взяли Царь–Град и основали там столицу Латинской империи. В это время греческий православный патриарх вместе с греческим царем убежали в Никею, и в Царь–Граде был уже патриарх католический. А запись гласит:

«Того же лета приде епископ Полотъский из Цесаря–града к великому князю Константину Володимировичу ведая его любовь и желание до всего божественного церковного строения, до святых икон и мощей святых и до всего душеполезного пути и принес ему некую часть от страстей Господен, ради, Владыка Иисус Христос от людей претерпев, пострадал, и мощи святого Логина Мученика сотника, связые его руци обе, и мощи святые Марьи Магдалины, Христолюбивый же князь Константин с радостью великою сотворил празднество светлое о приходе их (к нему) и поставил их у Вознесения в монастыри перед Золотыми воротами».

Далее описывается пространно и само торжество, а о том, что в это самое время в Царь–Граде господствовали «богомерзкие» с православной точки зрения латины — ни слова.

Вот 1211 год по летописи б. Московской Духовной Академии, всего через 7 лет после захвата Царь–Града крестоносцами.

«Пришел Добрыня Ядрейкович из Царъя–Града и привез с собою древо от Гроба Господня, а сам постригся на Хутине у святого Спаса».

Но тут уже прямо несообразно: ведь «гроб христов» и до сих пор показывается всем желающим в Эль–Кудсе, называемом нами Иерусалимом, и никогда не был в Царь–Граде, о взятии которого латинами всего 7 лет тому назад автор как будто даже и не знает.

Затем, в 1261 году греки снова захватывают Царь–Град, и Латинская империя на Балканах рушится. Опять в русских летописях не находим мы ни слова радости об этом или даже упоминания о таком важном для монахов событии. И только через 120 лет имя Царь–Града мы опять встречаем по такому ничтожному случаю: