Нож

– Есть несколько способов. Один из них – использовать вас в качестве приманки, снабдив скрытым микрофоном. Вам придется построить беседу таким образом, чтобы заставить его рассказать об изнасиловании.

Он опустил взгляд на стол.

– Продолжайте, – сказала Дагни.

Полицейский поднял глаза. Казалось, синий цвет стерся с их радужной оболочки.

– Вы должны спросить Финне, что он сделает, если вы откажетесь ему подчиняться. Если у нас на пленке будет запись разговора, содержащего угрозы и косвенное признание в изнасиловании, этого окажется достаточно для того, чтобы его осудить.

– Вы все еще пользуетесь пленкой?

Полицейский молча поднес чашку ко рту.

– Прошу прощения, – сказала Дагни. – Я сильно нервничаю, вот и спрашиваю всякую ерунду…

– Я все понимаю, – ответил инспектор. – И я прекрасно пойму, если вы откажетесь.

– Вы говорили, есть и другие способы.

– Да. – Он больше ничего не сказал, только потягивал кофе.

– Но вы предпочитаете этот? Почему?

Холе пожал плечами:

– Церковь – идеальное место по многим причинам. Там нет шума, а значит, мы получим запись хорошего качества. И вы будете находиться в общественном месте, где Финне не сможет напасть на вас…

– В последний раз мы тоже были в общественном месте.

– …а у нас будет возможность находиться рядом и контролировать ситуацию.

Дагни посмотрела на него. Что-то в его взгляде казалось ей знакомым, и сейчас она поняла, что именно. Нечто похожее она видела в собственном взгляде и сначала даже приняла за трещину на зеркале. Некую ущербность. Похоже, этот человек был чем-то сломлен. И что-то в его голосе напоминало речь ученика, который дрожащим голосом пытается неправдоподобно объяснить, почему он не сделал домашнее задание. Дагни подошла к плите, поставила на нее кофейник и выглянула в окно. Она увидела, как люди внизу совершают воскресные прогулки, но Финне среди них не было. Там царила неестественная, какая-то судорожная идиллия. Дагни никогда не думала об этом в таком ключе, ей всегда казалось, что именно так все и должно было быть.

Она вернулась к столу и села на стул.

– Если я на это соглашусь, то должна быть уверена, что он больше никогда не появится. Вы это понимаете, инспектор?

– Да, я это понимаю. И я даю вам честное слово: вы больше никогда не увидите Свейна Финне. Никогда. Согласны?

Никогда

. Дагни знала, что это неправда. Как знала и то, что женщина-священник говорила неправду о спасении. Она всего лишь утешала. Однако это срабатывает. Несмотря на то что мы раскусили слова «никогда» и «спасение», именно эти слова-пароли открывают двери в сердце, а сердце хочет верить. Дагни почувствовала, что ей стало легче дышать. Она несколько раз моргнула. И когда она увидела, как свет, падающий из окна, образует нимб над головой полицейского, она перестала замечать трещину в его взгляде, перестала слышать фальшивые нотки в его голосе.

– Ладно, – сказала она. – Расскажите, как конкретно мы будем действовать.

Харри остановился на улице напротив виллы Кайи Сульнес и уже в третий раз набрал номер ее телефона. Но результат был все тем же: «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети…»

Он открыл скрипучие ворота из кованого железа и подошел к дому.

Бред какой-то. Конечно, полный бред. Но как еще отогнать тревожные мысли?

Харри позвонил в дверь. Подождал. Позвонил снова.

Он прислонился лбом к большому круглому окошку на двери и увидел висящее на крючке пальто, в котором Кайя была на похоронах, и высокие черные сапоги на подставке для обуви.

Он обошел вокруг дома. В тени, с северной стороны, на увядшей гладкой траве все еще лежали комья снега.

Харри посмотрел вверх, на окно комнаты, где раньше располагалась спальня хозяйки, хотя она, конечно, могла перенести кровать в любую другую комнату. Нагнувшись, чтобы собрать снег и слепить снежок, он заметил кое-что. Отпечаток ноги на снегу. След сапога. Мозг начал лихорадочно работать, прочесывать свои «базы данных». И нашел то, что искал. Отпечаток сапога на снегу перед виллой в Хольменколлене.

Его рука полезла во внутренний карман куртки. Разумеется, это мог быть совсем другой след. И конечно же, она могла выйти из дому в другой одежде. Харри схватил рукоятку служебного пистолета, весь внутренне сжался и длинными бесшумными шагами направился к лестнице. Он перехватил пистолет, взяв его за дуло, чтобы разбить круглое окошко на входной двери, но сначала дернул за ручку.

Дверь оказалась не заперта.

Он вошел внутрь. Прислушался. Тишина. Харри втянул в себя воздух, но почувствовал только слабый шлейф духов Кайи: возможно, аромат исходил от шарфа, висевшего на крючке рядом с пальто.

Он прошел по коридору, держа пистолет перед собой.

Дверь в кухню была распахнута, на кофеварке горела красная лампочка. Харри покрепче взял пистолет и положил палец на спусковой крючок. Он шел вглубь дома. Дверь гостиной была приоткрыта. Гудение. Как будто рой мух. Харри осторожно раскрыл дверь ногой, держа пистолет перед собой.