Нож разведчика. Добро пожаловать в ад! (Каждый выбирает сам)

…от укрытия к укрытию по улице брошенного села. Все было плохо, даже очень плохо. Никак не удавалось оторваться от загонщиков, его всякий раз засекали воздушные разведчики. Сутки без еды, без отдыха – сил почти не осталось. Улучив момент, кувыркнувшись, Сергей ушел в тень покосившегося забора, прижался к трухлявым доскам. В стороне прозудел винтами дрон. Инфракрасная камера была направлена в другую сторону, поэтому его пока не засекли. Но это пока. Перебежав к лишенному окон и дверей дому, «тер» выглянул из-за угла. На следующей улице забора не осталось вообще – наверное, сожгли в одну из зим. После прохождения волн беженцев здесь еще оставались наиболее упертые местные жители, сумевшие припрятать съестное и надеявшиеся отсидеться. Наводимые со спутников и самолетов зондеркоманды положили конец этим надеждам.

Еще один рывок. Надо постараться выполнить петлю, оказаться в тылу идущих по следу врагов.

Но противниками командовал не дурак. Пробежав до следующего дома, свернув за угол, Сергей в лоб столкнулся с тройкой солдат. Береты с характерной эмблемой, укороченные штурмовые винтовки – егеря! Главные враги партизан.

Стрелять они начали одновременно. Уходя вправо, «тер» высадил остаток патронов в магазине «браунинга». Двоих завалил сразу, на третьем подвела уставшая рука. Раненый солдат сумел ответить. Словно раскаленный палец ткнул в левый бок, прожигая внутренности. Все, это конец. С такой раной не побегаешь. Осталось только достойно умереть, прихватив с собой врага.

Отшатнувшись назад за угол, Сергей чувствовал, как вместе с кровью стремительно уходят остатки сил. Бросив пустой, бесполезный без патронов пистолет, вынул последнее оружие – нож. Между пальцами зажавшей рану левой руки сочилась горячая кровь, что-то орал в рацию оставшийся за спиной егерь, а он готовился к последнему броску, навстречу тем, кто сейчас выскочит из-за угла. Должны выскочить!

Чутье не подвело, на помощь раненому пришла еще одна тройка. Здоровый метис с винтовкой наперевес лишь на втором шаге осознал, что добыча стоит напротив, а взмах руки только что послал ему навстречу стальную смерть. Отточенный клинок, легко пробив стекло тактических очков, вошел в глазницу врага. Ответные очереди двух штурмовых винтовок распороли грудь бойца, неся рвущую, обрывающую жизнь боль…

Сергей бился в судорогах и хрипел на заднем сиденье жигулей, пакет с одеждой выпал на землю. Саня с Костей пытались удержать рвущееся из рук тело, с отчаянием понимая, что не знают – чем помочь другу?

Наконец Ратный затих. Бледный, в холодном поту, он невидяще смотрел в обивку крыши салона. Глаза казались черными от жутковато расширенных зрачков.

– Саня, что делать?!

– Не знаю… Сердце бьется?

Кустов расстегнул пуговицу, просунул под камуфляж руку, случайно дотронувшись до ремешка оперативной кобуры.

– Бьется. И дышит.

– Будем ждать. Тогда у тебя очнулся.

– Может, поедем на парковку?

– Давай. Я сзади сяду, голову Владимирыча подержу.

Подобрав гражданку, Веселов приподнял тело друга.

– Костя!

– Что?!

– У него из уха кровь пошла.

– Черт!.. Сильно?

– Нет, сочится.

Вскрыв аптечку, хрустнув оболочкой перевязочного пакета, Константин подал белый комок:

– Саня, вытирай, но не зажимай, пусть выходит.

– Как ты думаешь – сосуд?

– Наверняка.

Сев за руль, в отчаянии упершись лбом в баранку, Кустов напряженно размышлял несколько секунд.

– Саня, короче, на парковку не едем. Погнал я на Буйнакск. В местную больницу точно нельзя. Пересечем границу, обратимся за помощью.

– Давай!

В свете редких фонарей проезжаемых аулов, Веселов видел все такое же мертвенно-бледное лицо друга. Зрачки то возвращались к нормальному размеру, то снова расплывались во всю радужку. Пару раз Александр замечал, что взгляд Ратного становился осмысленным, Сергей даже пытался что-то сказать.

– Серега, держись, не помирай… Держись, брат…

– Саня, как?..

– Кажется лучше, в себя начинает приходить.

– Как кровь?

– Вроде остановилась. Костя, может, попить ему дать?

– Точно! Вода в багажнике. Сейчас!

Свернув на обочину, Кустов остановил машину, бегом открыл багажник и, расплескивая воду, набрал стаканчик.

– Серега, брат, попей.

Похоже, Ратному действительно становилось лучше. Заботливо придерживаемый Александром, он сделал несколько глотков.

– Как ты?

Обессиленный шепот:

– Плохо, боец. Где я?

Яркий свет фар иномарки осветил замершую на обочине «десятку». Чужая машина встала рядом, продолжая слепить. Коротко гуднула сирена, вспыхнула и лениво крутнулась огнями красно-синяя «люстра». Фары переключились на ближний свет.

– Млять! ДПС местное. Попали!

Константин, раскрыв удостоверение, шагнув навстречу двум бородатым автоматчикам в бундесовском камуфляже.

– Мы из кубанской полиции, коллеги! Капитан Мазин. У нас майору плохо.

– Почему здесь встал, русский?

– Я же говорю – майору Боброву стало плохо.