Нож в спину

Твердый порядок, новый порядок… У многих эмигрантов мировоззренческих, идеологических противоречий с немецкими офицерами не было. Напротив, их объединяло некое душевное сродство, и это облегчило союз с Гитлером.

Пакт Сталина с Гитлером в 1939 году возмутил эту часть эмиграции. В редакционной статье газета «За Россию» писала: «Мы приветствовали образование социал-реформаторского лагеря в мире — фашизма. Но он скомпрометировал себя союзом с марксизмом, обнаружив при этом свою идейную незрелость».

22 июня 1941 года Гитлер преодолел свою незрелость, и поклонники фашизма поехали в Россию с командировочными удостоверениями оккупационной администрации. Кто-то из них, вероятно, искренне надеялся, что, разгромив Красную армию, немцы начнут искать национальные русские силы, способные переустроить Россию.

Но надежды не оправдались. Оккупационный режим нуждался только в подручных — кто знал немецкий, занимали места переводчиков. Другим доставались места во вспомогательной полиции. Разные люди оказались и в оккупационной администрации, и в рядах Русской освободительной армии генерала Власова. Кто-то, вероятно, верил, что трудится на благо России. Почему же им не приходило в голову, что тот, кто добровольно заключает союз с преступником, принимает его правила игры, действует с ним заодно, сам становится преступником? Говорят, что цель оправдывает средства. Оправдывает ли?

Власову, наверное, удалось облегчить участь миллионов полуголодных пленных и «восточных рабочих», которых привезли в Германию. «Смертность в лагерях резко понизилась, и начиная с 1943 года попавшие в плен имели шансы остаться в живых», — пишет один из соратников генерала. Но какой ценой? В обмен Власов согласился воевать против собственного народа.

Возможно, генерал Власов и в самом деле считал себя спасителем России, но он принимал идеологию и практику нацистского государства. Ему не претил фашизм, преступления нацистов. Он не возражал против массовых расстрелов, против ограбления России, против всего, что творилось на оккупированных территориях. Он разделял некоторые идеи национального социализма.

Вот что говорилось в смоленском обращении Русского комитета (декабрь 1942 года), подписанном Власовым и генерал-майором Василием Федоровичем Малышкиным (бывший начальник штаба попавшей в окружение 19-й армии):

«Германия ведет войну не против русского народа и его родины, а лишь против большевизма. Германия не посягает на жизненное пространство русского народа и его национально-политическую свободу. Национал-социалистическая Германия Адольфа Гитлера ставит своей задачей организацию Новой Европы без большевиков и капиталистов, в которой каждому народу будет обеспечено почетное место».

Когда оба генерала писали это, они уже прекрасно знали, как ведут себя немцы на оккупированных территориях.

Те же мотивы звучат в «Открытом письме генерал-лейтенанта Власова «Почему я стал на путь борьбы с большевизмом», которое вермахт разбрасывал в виде листовок над расположением частей Красной армии:

«В борьбе за наше будущее я открыто и честно становлюсь на путь союза с Германией. Этот союз одинаково выгоден для обоих великих народов, приведет нас к победе над темными силами большевизма, избавит нас от кабалы англо-американского капитала».

Кто согласился служить немецким оккупантам — вне зависимости от мотивов, тот стал соучастником военных преступлений гитлеровского режима против русского народа. И это понимал бывший главнокомандующий белой армией генерал Антон Иванович Деникин, который жизнь посвятил борьбе против советской власти. Он считал союз с нацистской Германией немыслимым.

В декабре 1938 года Антон Иванович Деникин выступил во Франции с докладом:

— Мне хотелось бы сказать тем, которые в добросовестном заблуждении собираются в поход вместе с Гитлером. При этом для оправдания своей противонацио-нальной работы чаще всего выдвигается объяснение: это только для раскачки, а потом можно будет повернуть штыки… Простите меня, но это уже слишком наивно. Не повернете вы ваших штыков, ибо, использовав вас в качестве агитаторов, переводчиков, тюремщиков, быть может, даже в качестве боевой силы, — этот партнер в свое время обезвредит вас, обезоружит, если не сгноит в концентрационных лагерях. И прольете вы не «чекистскую», а просто русскую кровь — напрасно, не для освобождения России, а для вящего ее закабаления…

С удивительной точностью генерал Деникин предвидел, к чему приведет русских людей сотрудничество с Гитлером. Сам Антон Иванович наотрез отказался иметь дело с немцами, оккупировавшими Францию. Немцы, понимая его политический авторитет среди эмиграции, рассчитывали использовать генерала. Предложили Деникину перебраться в Германию, обещали ему приличные условия.

Он ответил «нет», хотя семья Деникиных жила очень скудно, а лет ему было много и заработать с каждым годом становилось все труднее. Презрительное отношение Деникина к советской власти никогда не менялось. Но во Второй мировой он был на стороне России и гордился тем, как русский солдат дрался с немцем.