Нож Возмездия

Помнишь, я тебе прошлый раз звонил и про «нового русского» рассказывал. Так вот он, когда дня через два оклемался, пришёл ко мне в палату с двумя бугаями, рядом с которыми братья Кличко лилипутами бы смотрелись. Ну, думаю, всё! Убивать пришли! Я, конечно, занервничал, из-под подушки телефон достаю и ему протягиваю, мол, можешь его забрать, я его не сломал, а насколько наговорил, то заплачу. А он заулыбался и говорит мне: «Братан! Какие базары! Я тебе эту трубу дарю, так сказать в благодарность, за то, что ты для меня сделал. Мне этой трубы не жалко, я тебе её даже ещё и заряжу, чтоб дольше хватило». Я глазами хлопаю, понять ничего не могу, за его спиной дверь в палату открыта, а в коридоре два мордоворота топчутся. Лиц их не вижу, они же выше дверного проёма, только грудные клетки и плечи по очереди мелькают. Двери шириною метр двадцать, сам замерял, когда свою кровать в палату закатывал. Если кто-то из них к дверям вплотную подходит, то всё! Даже муха не пролетит! Своим телом весь дверной проём запечатывают. Тут мой новый знакомый стал прояснять ситуацию. Оказывается, когда он после электрического шока в себя пришёл, ему почему-то захотелось разговаривать на иностранном языке. Он попробовал и у него сразу получилось говорить на четырёх языках: английском, французском, немецком и испанском. Правда всего по семь слов в каждом языке, но и это хорошо, если учесть, что его из школы выгнали тогда, когда он учился в том классе, где ещё иностранные языки не изучали. Что это за слова? Витёк, он мне их сказал, это: да, нет, хорошо, пошёл ты на…, и ещё одно слово, забыл какое…

А ты Витёк догадался? Ну, ты даёшь! Я бы может тоже догадался, но он мне последнее слово на испанском языке сказал, от того я, видимо, и не запомнил. Так вот он мне и говорит, что после этой электротерапии очень умным стал. Теперь могу сам без переводчиков со своими заграничными партнёрами разговаривать. Мне больше этих семи слов и знать не обязательно. Уволю всех переводчиков, экономить на этом буду. А тебя, ну, в смысле меня, могу взять к себе в штат научным консультантом или ещё кем-нибудь. Я, говорит, добро помню и всегда готов отблагодарить. С этими словами он мне протягивает свою руку, ну, чтобы пожать мою, в знак того, что договорились.

Ну что тебе сказать Витёк? Я-то на кровати лежал подключённый к осциллографу, для снятия каких-то параметров, а у него пальцы как веером были, так после электрошока ещё шире стали. Вот он ими за провода и зацепил, и мне на голову осциллограф уронил. Главный врач сказал, что обычные пациенты после такой травмы по трое суток в сознание не приходят, а я уже на вторые очнулся. Это говорит о моём феноменальном организме и поэтому обследование необходимо продолжить. Вот так вот Витёк! Я, как только очнулся, сразу тебе со своего, подаренного, мобильника звоню, но прийти сегодня не смогу, ещё голова после осциллограммы кружится.

1996 год

Инструктаж по пожарной безопасности

Давно это было. Больше 50 лет прошло, но тот инструктаж по пожарной безопасности помню до сих пор, как будто инструктаж проходил вчера. Я, ещё совсем мальчишка, 17 лет, после окончания технического училища в 1966 году, устроится по специальности не смог. Почему? Это отдельная история. Начал свою трудовую деятельность подсобным рабочим на авторемонтном заводе, но проработал недолго, слишком тяжёлая была работа, да и платили сущие копейки, всего-то 46 рублей и пять рублей каких-то надбавок. Естественно, поиск более денежной работы не прекращался. Месяца через полтора решил пристроится на Алматинский хлопчато-бумажный комбинат в слесарный цех прядильного производства. Зарплата в два раза больше, чем на авторемонтном заводе, да и слесарничать было легче, чем разбирать детали от грузовых автомобилей.

Отдел кадров дал специальный бланк, для прохождения инструктажа по технике безопасности и по пожарной безопасности. По технике безопасности провели получасовой инструктаж, где было всё понятно и вопросы лектору никто не стал задавать. Далее предстоял инструктаж по пожарной безопасности. Конечно же, на комбинате пыль от хлопка собиралась по углам цехов, как тополиный пух, во время цветения, и представляла явную угрозу при неосторожном обращении с огнём. Вот на эту тему, инспектор пожарной безопасности хлопчато-бумажного комбината, начал нам читать часовую лекцию.

Вначале всё было понятно, что курить можно только в специально оборудованном месте для курения, объяснил устройство огнетушителя и как им пользоваться. А потом началось самое интересное. Инспектор начал объяснять, почему вода тушит загоревшийся хлопок. Вот эти слова запомнились мне на всю жизнь: «ХлопО́к (именно хлопО́к, с ударением на последний слог) загорается при температуре 240 градусов. А вода закипает при температуре 100 градусов. Когда вы заливаете хлО́пок водой, вода отнимает у горящего хлопкА́ 100 градусов. А хлопО́к при температуре 140 градусов уже не горит!»