Ножницы судьбы

Алина поняла, что речь идет о ней, и сердце ее екнуло. Какое дело Руслан собрался доводить до конца? Неужели решил избавиться от нее?

«А что? Очень даже вероятно... – поразмыслила Алина. – Руслану от моей смерти прямая выгода. Не зря Майкл записал его в главные подозреваемые – невзирая на излишний романтизм и неприспособленность к жизни, он очень неплохо разбирается в людях, чувствует их. Сколько раз я слышала от него – с таким-то господином не надо связываться. И всегда попадал в точку: тот человек оказывался ненадежным, а я запоздало понимала, что должна была прислушаться к мнению Майкла. Причем со временем он становится все более проницательным. Уж не знаю, в годах ли дело или в пережитых страданиях… А Руслан Майклу никогда не нравился. Гнилой он, говорил. И жестокий, несмотря на напускное добродушие. Да, дела ...»

– Когда, вы говорите? – услышала Алина очередную реплику брата и стряхнула с себя задумчивость. – Нет, вряд ли получится. Надо пока затаиться. Пусть все уляжется, а потом... У меня есть план. Устраним ее в пять секунд, так что комар носа не подточит...

И тут, в самый неподходящий момент, из коридора послышался голос возвращающейся секретарши Анны. Алина прыжком выскочила из-за шкафа, приземлившись аккурат возле двери. Выглянувший из своего кабинета Руслан решил, что сестра только вошла.

– Здорово! – воскликнул он. Телефон в его руке слегка задрожал. – Заходи, я сейчас, – сказал Алине. И затем в трубку: – Значит, мы договорились насчет тренажеров, да? Скидку делаете, как и обещали, двенадцать процентов? Отлично, созвонимся.

Руслан убрал телефон и выжидательно посмотрел на сестру. Алина видела, что он боится. Его глаза блуждали, а губы подрагивали.

– Я спросить хотела, – заговорила Алина.

– О чем?

– Эля сказала мне, что один из наших директоров в аварию попал...

Облегчение, которое испытал Руслан, так явно отразилось на его лице, что Алина еле сдержалась, чтобы себя не выдать. Ей хотелось прямо спросить: «Что ты имеешь против меня, брат?» Но тогда она раскрыла бы себя, и Руслан перестал бы воспринимать ее как несведущего противника.

– Давид Чевчевадзе попал, – кивнул Руслан. – Кстати, твой протеже. Я думал, ты в курсе...

– Что с ним?

– К счастью, жив. Сейчас в Склифе.

– Сильно переломался?

– Не знаю.

Алина раздраженно повела плечами. Не знает он, видите ли! Ему звонили, чтобы сообщить, а он даже не удосужился все узнать...

– Ты чего не садишься? – спросил Руслан. – Нам надо многое обсудить... Я нашел помещение, в котором можно за копейки клуб забабахать...

– Не сейчас, Руслан, – оборвала его Алина.

– Как раз сейчас надо, пока «Артемида» не подсуетилась. Если мы поторопимся, то обскачем их, и они умоются.

– Я уезжаю.

– Куда? – возопил Руслан.

– В больницу. По помещению все решим завтра.

– Упустим время!

– Не бздеть, Руслан Каримович! – рявкнула Алина в стиле брата и, развернувшись, зашагала к выходу.

Алина вошла в здание клиники и подошла к стойке регистратуры.

– Могу я узнать, в какой палате лежит Давид Чевчевадзе? – спросила у старушки в крахмальном белом халате.

– В каком он отделении? – поинтересовалась та, уткнув взгляд в тетрадь.

– Я точно не знаю... В травматологии, наверное.

– Вот когда узнаете, тогда и приходите, – сердито проворчала старушка. – Я что, должна по всем спискам шарить?

Алина потянулась к кошельку, чтобы достать из него крупную купюру, которая смягчила бы суровую регистраторшу, но тут за ее спиной прозвучал знакомый голос:

– Здравствуй, Алина.

Она обернулась и увидела Давида. На его мужественной физиономии красовалась огромная царапина (шлем у него был своеобразный, похожий на каску фашистских мотоциклистов, он не защищал лица), одна рука была в гипсе, а в другой костыль.

– Ты как? – спросила Алина.

– Нормально. Как видишь, выписали.

– Уже?

– Я потребовал. Чего мне там лежать? Подумаешь, рука загипсована. С ней и дома можно.

– А с ногой что?

– Ерунда, просто сильный ушиб. Ну, и кожу, понятное дело, содрал... – Давид оперся на допотопную клюшку и похромал к выходу. – А вот мотику конец, теперь придется на метро ездить.

– Пока ты все равно управлять мотоциклом не сможешь, а когда выздоровеешь, я куплю тебе новый, – успокоила любовника Алина, пристраиваясь рядом.

Он сумрачно посмотрел на нее и буркнул:

– Если понадобится, я сам себе куплю.

– Давид, ты прости меня, ладно?

– За что? – спросил молодой человек, устремив взгляд в пол.

– За вчерашнее. Я некрасиво себя повела... даже не спросила, почему…

– Не надо извиняться, – поморщился Давид, – ты так себя со мной ведешь постоянно. А я, как дурак, терплю... Поэтому виноват я, не ты.

Она не нашла, что возразить. Некоторое время оба шли молча. Но когда тишина стала угнетать, Алина спросила:

– Как ты умудрился упасть? Ты же прекрасно водишь!

– Ехал очень быстро – торопился...

– Еще и дорога мокрая была, да?

– Нет, дорога была что надо. Просто потерял управление из-за одного случайно возникшего препятствия.

– В смысле?