Нравственность капитализма. То, о чем вы не услышите от преподавателей

Понятие «культурная идентичность» небезопасно. С социальной точки зрения она представляет собой лишь сомнительную искусственную концепцию, но в политическом плане она угрожает самому ценному из достижений человечества: свободе. Я не пытаюсь отрицать тот факт, что люди, говорящие на одном языке, родившиеся и живущие на одной территории, сталкивающиеся с одинаковыми проблемами, исповедующие одинаковую религию и обычаи, имеют общие черты. Но этот коллективный деноминатор не позволяет полностью охарактеризовать каждого из них: он лишь устраняет или отодвигает на малозначительный второй план сумму уникальных качеств и черт, отличающих любого члена группы от других. Понятие идентичности, если оно применяется не только на индивидуальном уровне, по определению носит упрощенческий и нивелирующий характер, представляя собой коллективистское и идеологизированное отсечение всего, что есть оригинального и творческого в отдельной личности, всего, что не продиктовано происхождением, географией и влиянием среды. Подлинная идентичность, напротив, возникает из способности человека сопротивляться этим влияниям, противопоставляя им действия, совершаемые свободно и по собственному разумению.

Понятие «коллективная идентичность» – это идеологизированная фикция и основа национализма. По мнению многих этнологов и антропологов, оно не отражает истинного положения дел, даже когда речь идет о самых архаичных сообществах. Общие методы и обычаи, возможно, необходимы для защиты группы, но среди ее членов элемент инициативы и творчества, стремления освободиться от группового влияния неизменно бывает высок, и когда людей изучают как личности, а не как второстепенные элементы коллективного целого, их индивидуальные особенности превосходят общие черты. Глобализация предоставляет всем жителям планеты возможность строить свою индивидуальную культурную идентичность за счет добровольных действий, в соответствии с собственными предпочтениями и личными стремлениями. Сегодня граждане не всегда обязаны, как это было в прошлом и во многих странах имеет место даже сейчас, соответствовать идентичности, которая запирает их в концлагере, откуда невозможно сбежать, – идентичности, навязываемой им через язык, национальность, религию и обычаи той страны, где они родились. В этом смысле глобализацию следует приветствовать – ведь она существенно расширяет горизонт свободы личности.

Две истории нашего континента

Пожалуй, Латинская Америка может служить самым наглядным примером искусственности и абсурдности любых попыток установить коллективную идентичность. Какой должна быть культурная идентичность Латинской Америки? Что следует включить в связный набор верований, обычаев, традиций, практик и мифов, наделяющий этот регион единым «характером», уникальным и неповторимым? Написание истории Латинской Америки сопровождалось научной полемикой – порой яростной – в попытке ответить на этот вопрос. Наибольшую известность приобрела дискуссия, развернувшаяся с начала XX века и прокатившаяся эхом по всему континенту, – в ней схлестнулись «испанисты» и «почвенники».

По мнению «испанистов», например Хосе де ла Рива Агуэро, Виктора Андреса Белаунде и Франсиско Гарсиа Кальдерона, Латинская Америка родилась тогда, когда в результате открытия Нового Света и Конкисты она присоединилась к испано– и португальскоязычному сообществу и, приняв христианство, стала частью западной цивилизации. «Испанисты» не пытаются принизить культуру коренных народов континента, но считают ее лишь одним из «слоев» – и не самым важным – социально-исторической реальности, которая окончательно обрела собственное лицо только благодаря оживляющему влиянию Запада.