Нравы русского духовенства

Многие игумены и архимандриты не принимали никаких мер к правильному ведению монастырского хозяйства, но расстраивали его вследствие полного пренебрежения интересов монастыря, заботясь лишь о своём благополучии. Даже Волоколамский монастырь, являвшийся примером староиноческой жизни, и тот подвергался общему разложению нравов. Монахи, во время игуменства там Даниила, жили «особые стяжение держаще злаго ради пристрастия и сребролюбия ради». Это дало Даниилу основание обратиться к своей братии с резкой проповедью, где он укоряет её в сребролюбии, жадности и несоблюдении монашеского устава.

В посланиях митрополита Даниила мы встречаем неоднократные указания на епископов-сребролюбцев, проявлявших слишком большую «заботливость» в отношении к вверенным им средствам. Один епископ так открыто крал церковное имущество, что в результате многочисленных жалоб на него со стороны пострадавших он удостоился специальных посланий митрополита. Послания эти, адресованные епископу, «лихоимственное житие имущему», выявляют очень любопытную физиономию этого епископа, которой являлся крупным вором даже для своей эпохи, не делавшей зачастую различия между личной и государственной собственностью.

Известнейший деятель петровской эпохи, Феофан Прокопович, охарактеризовал в одном доносе следующим образом: «Во время архиерействовання своего во Пскове многие святые церкви и монастыри, для богомерзкого своего лакомства, псковскому архиерейскому дому приписал, от которых вотчины и всякие доходы отнял и к оному дому присовокупил и священнослужителей отрешил… Еще ж от них церковные имения, всякую утварь и колокола, отобрав распродал и в непристойные монашеству роскоши употребил. Оным же злодеем Феофаном и в главной соборной ризнице со священных облачений крупный жемчуг обиран, который сообщником его, таковым же церковным татем, иеродиаконом Адамом, продаван и получаемые деньги на общую их, непристойную монашеству, роскошь употреблены… в Синоде епитрахиль и пелена в лице поличного имеется. По его же Феофанову велению, бывшим при нем судьей, архимадритом Маркеллом Радышевским, собранные от святых икон привески отвезены в Ригу и променены на несколько бутылок заморских нитей, а о количестве должен объявить помянутый Родышевский. В оное же свое архиерействование во Пскове, как собранному до него, так и родившемуся хлебу, чинена продажа, а деньги употреблены им на вышесказанную роскошь; а не задолгое время переведения его на новгородское архиерействование, продано им хлеба без мала на 10 тысяч рублей, и в самое короткое время деньги употреблены в помянутую роскошь. Из собранных Федосом и его сообщниками, от продажи ограбленных ими от монастырей и церквей денег, которые запечатаны были по именному указу, оный Феофан из-за печати едва что не все похитил. Такоже и опиской купно с оными деньгами хлеб мало что не весь растощил, и получаемые денежные и хлебные доходы в непристойные монашеству роскоши тратил весьма необычно»[11].

В конечном итоге всю тяжесть церковных стяжаний приходилось переносить эксплуатируемым духовенством сельскому и городскому населению.

С проведением секуляризации церковных имений, когда духовенство было переведено на твёрдый оклад, стяжательные наклонности духовенства получили ещё большее развитие; будучи лишено права бесконтрольно распоряжаться церковной недвижимой собственностью, духовенство пыталось отыграться на своей пастве, увеличивая свои специальные доходы.

Лишение духовенства недвижимой собственности было явлением временным. Лишив церковь значительной части её недвижимой собственности, господствующие классы вновь стали одарять церковь и её служителей за оказываемые ею услуги движимой и недвижимой собственностью, и в результате, стяжательные наклонности духовенства получили новую пищу, которой духовенство питалось вплоть до октябрьской революции.

Ростовщики от духовенства[1]

Сосредоточив в своих руках значительные земельные владения, русская церковь уже очень рано выступила в качестве мощного капиталиста, оказывавшего значительное влияние на общественные отношения Древней Руси.

Широко эксплуатируя свою недвижимую собственность, русская церковь пускала в оборот свои свободные денежные средства, занимаясь, с одной стороны, торговой деятельностью, а, с другой,— выступая в качестве самого крупного ростовщика своей эпохи.

Полемическая и обличительная литература Древней Руси, а также постановления соборов, дают многочисленные свидетельства борьбы с церковным ростовщичеством, «резоиманием», которая велась, начиная с XI века. Эту борьбу с церковным ростовщичеством, объявленную с церковной кафедры и в церковной литературе, мы встречаем уже очень рано, что свидетельствует о развитии церковного ростовщичества, начиная с XI века. Борьба против церковного ростовщичества с церковной кафедры становится тем значительнее, что это было одной из редких возможностей проявления в Древней Руси общественного мнения.