Ну что ж ты, Локи, сдал назад? (СИ)

— Тут надо сказать, зачем мой отец отправился в путешествие по другим мирам, — начала я, нервно сцепляя пальцы. — Мы нашли его письмо, в котором он написал мне, что отправляется… на поиски двойника моей матери.

Брови Елены взлетели вверх, она с лёгким возгласом прикрыла рот ладонью. А я продолжала:

— И, судя по всему, он нашел подходящую кандидатуру. Тебя! — я взяла ее за руку и сжала ладонь обеими руками.

— Что ты такое говоришь? — потрясённо сказала мама. — Меня? Но почему меня?

— Я не знаю, — убито сказала я, — но, кажется, ни в одном из двадцати миров он не нашел, то, что искал. Теперь уже не спросить…

— Я… я не понимаю, — растерянно сказала мама, — что он собирался делать?

Я судорожно вздохнула. Как же это тяжело!

— Мы с ребятами сопоставляли все факты, которые у нас были. Письма, то, что я подслушала, то, что рассказали Карлос и его человек, то, что рассказала Джиджи…

— И что у вас в итоге получилось? — голос мамы звучал испуганно.

Уф! Я собрала все свои силы и сказала:

— Карлос сказал, что они должны были устроить пожар в вашем доме, а потом спасти вас из огня. Джиджи говорила, что приняла моего отца за своего, а он её не разубедил. И не позволил ей вернуться домой, более того, отправил её в другой мир. Мы думаем…

Я снова судорожно вздохнула. В груди горело огнем, слезы душили меня, но я снова собралась и продолжила, глядя прямо в испуганное мамино лицо.

— Мы думаем, что отец собирался заменить твоего мужа во время этого пожара…

— Что? — голос мамы упал до чуть слышного шёпота. — Ты уверена?

— Конечно, я не уверена, — с болью воскликнула я, — но в эту версию укладываются все факты.

— Но тогда это… — Елена схватилась за голову, — какой ужас, Джен!!!

— Да, — глухо сказала я, — это голимый ужас. И всё это не укладывается в моей голове. Я… я просто не знаю, как теперь быть. Меня разрывает на части. Я помню отца, когда мы ещё с ним виделись, он был добрым, весёлым, светлым. Или он так успешно притворялся? Или настолько изменился за несколько последних лет? Как мог человек, которого я помню, заварить всю эту кашу?

Я помолчала, глядя на свои руки, бессильно лежавшие на коленях.

— И как последний оставшийся родной человек мог бросить меня одну? — со слезами в голосе прошептала я. — И ради чего? Ради погони за призрачными замками. Это выше моего понимания…

Я подняла на маму полные слёз глаза. Она смотрела на меня с состраданием и болью.

— Я последние дни всё время думаю — что же со мной не так? — продолжала я. — Дело во мне, всё из-за меня. Вся эта история — из-за меня. Из-за меня расстались родители, из-за меня погиб отец… — слезы текли и текли по моему лицу.

Елена порывисто прижала меня к себе и я разрыдалась, уткнувшись в её плечо.

— Ну-ну, — ласково говорила мама, поглаживая меня по голове и слегка покачивая из стороны в сторону, — поплачь, девочка моя, станет легче.

Она продолжала что-то успокаивающе ворковать мне на ухо, позволяя выплакаться. Минут через десять я начала успокаиваться. Ещё через какое-то время я судорожно вздохнула и вытерла заплаканное лицо. Мама смотрела на меня с мягкой улыбкой.

— Хочу тебе кое-что рассказать, — сказала она, подавая мне носовой платок, — готова послушать?

Я вытерла нос и кивнула головой.

— Мы с Максом — моим Максом — знакомы давно, — начала мама, — около двадцати пяти лет, если не ошибаюсь. Мы познакомились совсем молодыми. И в молодости у него периодически возникали идеи-фикс. Поиски кладов, увлечение харизматичными политическими лидерами, оказавшимися потом проходимцами, безумные бизнес-проекты… Я в нашей паре всегда была большим скептиком, чем иногда его раздражала, но в итоге я часто оказывалась права. И через какое-то время Макс начал слушать мои советы и доверять моей интуиции. То есть я была неким сдерживающим фактором для мужа.

Она помолчала, а потом продолжила:

— Насколько я понимаю особенности двойников, у них есть характерные схожие черты, не только внешние, но и внутренние. И на эти самые внутренние черты оказывает влияние окружающая среда. Условия жизни, близкие люди и прочее. Согласна?

Я задумалась. Вспомнила Локи и Тома. Пожалуй, что-то в этом есть. А Елена продолжала:

— Твой отец в силу обстоятельств остался без поддержки твоей матери. И, как ни печально это говорить, пошел по самому лёгкому пути. Поплыл по течению, пустил всё на самотёк, авось всё само как-нибудь выправится. Что ему мешало наладить отношения с женой, когда ты стала взрослее? Нет, он просто ждал, когда она сама сменит гнев на милость и сама пойдет на сближение. Но, насколько я знаю себя, твоя мама на это вряд ли пошла бы. Гордость не позволила ей это сделать. Если и есть что-то незыблемое в моем характере, так это гордость. Все близкие это знают, кое-кто даже почувствовал её последствия на собственной шкуре, — мама коротко рассмеялась.

— Мама пошла на сближение, — грустно сказала я, — я читала её письма.

— О, — уважительно протянула Елена, — твоя мама оказалась умнее меня. Но ведь всё равно ничего не изменилось, верно?

Я кивнула.