Нукенин (СИ)

— Это не ответ, это кличка, урод, — плюет Цу.

— Это ответ, маленький шиноби…

Он с хрустом выгибает пальцы и ударяет о землю кулаком. В результате этого его движения, он вырывается из земли позади Цу и охватывает его за шею.

— Дошусенко, малыш.

Я знал, что сейчас будет и мужчина не показал себя моралистом и идиотом — он устранил проблему, одним росчерком плеч перечеркнув жизнь моего учителя. Бывшего учителя. Все, что Цу мне оставил — две слабые техники и хруст своего позвоночника, который еще звенит в ушах…

Бандиты уже бежали и Кай не пошел за ними, даже не глянул в их сторону. Он почесал синяк от «Нами» на груди около ножевой раны там же и сложил несколько печатей, ударив ладонью о землю.

— Тэйбо, мне нужно быстро попасть на Цуцуми…

Огромный бобер, размером с человека отправил ему кивок. Кай поднял рюкзак, вложил в него выпавший и сверкнувший на луне… золотой самородок? Положил руку бобру на нос и исчез. Было бы круто заметить, что он взглянул на меня перед уходом, но нет — я не заинтересовал саннина…

*

Я шел по улице, хромая на правую ногу, что опухла. В пояснице стояло неприятное чувство, но это мало меня волновало — у меня не было сил. Я даже не шел, а плелся. И никто мне сейчас не поможет. А все по глупости…

Проверить кости чакрой было не сложно. Позвоночник был в порядке, мне лишь сдавило диски, но никаких грыж или трещин и за это слава богам. Но локти были в плачевном состоянии. Обе кости покрылись трещинами, да такими, что излишние движения кистями могло бы спровоцировать расщепление и перелом. Это значит, что я не могу наложить лубки, а так же, что мне нельзя двигать руками. Почти. То есть эту ночь я не буду спать. Хотя бы лис теперь на месте, так что завтра кости будут достаточно крепкими, чтоб выдержать такую процедуру как наложение шины.

Первым испытанием стала лестница. Без рук и с одной ногой ее преодоление было весьма захватывающей вещью и процесс подъема был достоин увековечивания в летописях, как и те слова, которые я говорил в тот момент. Остались бы силы, я бы пропрыгал весь пролет. А так я просто раз за разом приподнимал пятую точку одной ногой, а затем полз к двери, где, опираясь на стену спиной, я смог подняться, а затем повернуть ключ и ручку зубами.

Никому не желаю увидеть дальнейшее — поднимание крышки с кастрюль зубами и такой же ужин без тарелок, приборов и рук. Зато после риса и молока я смог добраться до кровати на одной ноге, пристроить по бокам от себя руки и даже вытереть губы о простынь.

Искушение заснуть было высоким, но сохранить во сне определенную позу в таком состоянии нереально. Я лишь закрыл глаза и направил мысли куда-то к вечному. Оно расслабляло, но не давало заснуть. Через раз я проваливался в полудрему, полную кошмаров и неустойчивых образов, но очень скоро пульсация в ноге будила, а образы кошмаров вызывали смех. Смех сумасшедшего раненного зверя.

И никакого лиса больше. Я был близок к смерти, как никогда близок. И я выжил. Сам. Не важно, кто умер на моих глазах — враг не добрался до меня. Теперь я стану сильнее. И не важно, что моя нога будет заживать около недели, в течение которой я буду возвращать ей гибкость. Важно, что в следующий раз они уже не повредятся так. Мое тело усилит себя, чтоб противостоять подобному в будущем.

Когда солнце показалось в окне, я уже был разбит. Силы оставались, но и те были лишь залогом того, что я съел перед «сном». Кряхтя поднявшись с постели, я аккуратно снял с себя одежду, стараясь не напрягать руки. После этого я пошел на кухню и поставил на плиту все, что оставалось в холодильнике. Там было и молоко и рис и рыба, но их количества сейчас вряд ли хватило бы, чтоб полностью утолить мой жуткий голод.

Пока все готовилось, я залез в ванную. Линзы легли куда то на полку, тональник ушел в раковину вместе с водой. После этого я почувствовал себя как-то более спокойно. Пропотевшая одежда ушла в стиралку, а грязь и нечистоты были удалены нехитрым душем.

Легкое кимоно еще больше подчеркнуло спокойствие, не говоря уж про горячий завтрак. После всего я решил пока не накладывать шины, а полежать и обдумать все, что произошло. Приятная боль в мышцах нисколько не отвлекала.

Итак, я встретил Кая. Именно того, кто меня так интересовал. Теперь я хотя бы знаю, что он существует. Из нового — он имеет невероятную физическую силу, выглядит лет на сорок, не особо примечателен… Но впечатать его образ в голову несложно — он сам будто туда просится.

На следующее время — найти всех из оставшихся в живых. Допросить. Узнать, что было известно банде о Кае и Акацки. Стоит проверить все дома, где проводились встречи, а потом я подумаю об остальном, если, конечно, ничего не найду.

*