Нулевая область

Стоп, стоп, стоп, — притормозил он себя. — Слишком много вопросов. Так можно додуматься до не очень-то приятных вещей. Например, что она меня не любит. Но это же полный бред. Она просто хочет, как лучше. Ну, а я, банальный человек привычки. Мне сложно вот так взять и что-то изменить. Чёрт, а ведь если бы я не попал сюда, то никогда и не задумался бы об этом. Так бы и существовал. Рынок, дом, дом, рынок, и больше ничего. Ах, да, ещё мечты. Мечты, которые так бы и остались мечтами. А потом они бы надавили на меня. Потом, за несколько секунд до смерти.

Он с нежностью похлопал ладонью по рулю и закрыл дверцу. Потом оглядел улицу в обе стороны, и развернувшись, зашагал туда, откуда они возвращались несколько дней назад с похорон.

Когда мы с Егорычем побежали в другом направлении, как раз этот человек и погиб, — объяснил он сам себе выбор.

Но обмануться не вышло. Он ясно понимал, что выбрал эту сторону только чтобы пройти возле её дома. Макс уже догадывался, что Маша живёт в том самом доме, в который они с Пашкой пытались докричаться в самый первый раз.

Как же это давно было, — удивился он. — Как будто в прошлой жизни ещё. Интересно, она сейчас думает обо мне?

Он повернул голову и стал вглядываться поверх забора в её окна. Но они были занавешены. Что там за ними, оставалось такой же загадкой, как и сама Маша.

Он так и прошёл мимо, с этой неразрешённой загадкой внутри и с постепенно уходящей надеждой. Она словно вытекала из него, эта надежда, словно где-то в сердце появилась маленькая трещинка. И он знал, когда она появилась. Примерно час назад, когда Маша ушла.

Он свернул за поворот, и согнув в локте левую руку, стал вести пальцами по доскам. На стыках пальцы еле заметно подскакивали, иногда они чувствовали гладкие островки крашенной поверхности, иногда шероховатость ссохшегося дерева.

Как жизнь, — подумал он. — Совсем немного гладко, а потом шершаво и занозы.

Он остановился. С другой стороны дороги отходила тропинка. Тропинка была хорошо натоптана, и Макс догадался, что она ведёт к озеру. Он пересёк дорогу и быстро зашагал по тропе, с интересом глядя вперёд. Там, метрах в ста была лесополоса, шириною всего дерева в два-три, и сквозь неё легко проглядывались островки камышей.

Тропа шла сквозь эту полосу, и Макс, миновав её, увидел широкую, светло-синюю гладь озера. Поверхность воды сверкала на солнце, немного резала глаза, и Макс на секунду блаженно зажмурился. Озеро было средних размеров, до другого берега не больше ста метров, из левого края в правый примерно столько же, но от него ощутимо тянуло прохладой и свежестью. Макс подошёл к берегу на пару шагов и остановился. Почти из-под ног, прошипев телом по траве, в воду бросился большой уж и заспешил в заросли камышей справа.

Макс, вздрогнув от неожиданности, стал смотреть, как уж извиваясь, и держа над водой маленькую головку с двумя оранжевыми пятнышками по бокам, спешил ретироваться. Добравшись до укрытия, и видимо решив, что отплыл от опасности на достаточное расстояние, он стал медленно перебираться через сломанный камыш, и вдруг так и замер, перевесившись через него наполовину. Макс улыбнулся и стал раздеваться.

Сначала он стащил обувь и носки, потом снял джинсы с майкой и небрежно бросил их на землю. Подойдя к воде, он погрузил в неё по щиколотку правую ногу. Вода была довольно прохладной. Макс вскинул левую руку, и медленно, с осторожностью прислушиваясь к ощущениям, поднял правую. Боль в плече не пробудилась, и это его порадовало. Он отошёл на пять шагов, разбежался и бросился в воду.

Вода окутала, обожгла, сдавила, ударила по перепонкам, и Макс стал брасом погружаться всё глубже и глубже. Но очень скоро пальцы рук уткнулись в песчаное дно, и он, довольный, выгнул спину, и рванул наверх.

— А-а-а-а! — заорал он, как ополоумевший, едва голова оказалась над водой.

— А-а-ха-ха-ха! — громко, по-настоящему, от вдруг переполнившей его радости, рассмеялся следом, и взметнув руками, с силой ударил ими по воде. В правом плече тут же произошёл маленький, но ядерный взрыв, потом словно полосонули скальпелем по передней дельте, и Макс от неожиданности вскрикнул. Но этот крик был совсем не таким, как за секунду до этого. Он был сдавленным, сквозь зубы.

Гребя одной рукой, Макс добрался до берега, и сжав раненое плечо левой ладонью, выбрался из воды. Возвратившаяся боль была такой же сильной, как и тогда, когда он только очнулся в кровати, после двух дней проведённых в бреду и забытьи. Он плюхнулся на землю, и уткнулся лицом в колени. Боль разливалась, пульсировала, до лёгкой тошноты, до жжения в глазах.

— Порезвиться, блин, захотелось? Придурок, — обругал себя Макс, продолжая скрипеть зубами.