Нужен ли анархизм России? Речи бунтовщика

История внутренней жизни коммун средних веков, это - история ожесточенной борьбы бедняка с богачом, борьбы, которая неизменно приводила к вмешательству короля. Видя, что аристократия растет с каждым днем и подчиняет себе все проявление жизни Коммуны, народ, освободившийся от гнета своих прежних господ и подпавший под иго богачей, понял, что ему нечего ждать от Коммуны. Он покинул валы и ограды, воздвигнутые им для завоевания свободы и ставшие, благодаря индивидуалистическому режиму, путями к новому рабству. Так как народу терять было нечего, он предоставил богачам самим защищать свои владения, и они, конечно, были побеждены; изнеженные роскошью, расслабленные пороками, без поддержки народа, они должны были уступить требованиям герольдов короля и передать им ключи городов. В некоторых же коммунах богачи сами отперли ворота своих городов императорским и королевским армиям, чтоб избегнуть народной мести, готовой обрушиться на них.

Коммуна XIX века поставит себе целью уничтожить социальное неравенство. Она постарается завладеть всем общественным капиталом и предоставит его тем, которые будут работать над улучшением благосостояние всего общества. Она будет стремиться сломить силу капитала и предупреждать возможность возникновение аристократии, которая была причиной гибели коммун средних веков. Возьмет ли она в союзники священника и монаха? Будет ли она подражать предкам, которые, создавая Коммуну, учредили государство в государстве и, уничтожив власть короля, создали в коммуне ту же власть, забывая, что стены города не избавят этой власти от присущих ей недостатков? Будут ли пролетарии нашего века подражать флорентинцам, которые, уничтожая титулы или сохраняя их, как клеймо, не препятствовали возникновению новой аристократии, аристократии туго набитого кошелька? Захотят ли они, подобно своим предшественникам, воссоздать ту иерархию власти, которую они только что низвергли? Будут ли они заменять одних людей другими, не касаясь самих учреждений?

Конечно, нет! Коммуна XIX века не повторит старых ошибок. Она будет не только коммуналистической, но и коммунистической. Она произведет полный переворот как в политике, так и вопросах производства и обмена. Коммуна будущего не будет разрушать государства, чтоб сейчас же восстановить его; она положит конец представительному правительству и не передаст своих прав случайно избранным.

* * *

Свергнув тяжелое иго своих господ, попыталась ли Коммуна средних веков нанести им окончательное поражение? Помогла ли она сельскому населению, предоставила ли ему свое оружие, защитила ли тех несчастных, на которых гордо смотрела с высоты своих стен? - Далеко нет! Руководимая чисто эгоистическим чувством, средневековая Коммуна заперлась в своих укреплениях. Сколько раз она поднимала мосты и запирала ворота перед рабами, тщетно пришедшими искать у нее спасения; с преступным равнодушием смотрела она, как их истребляли на ее глазах. Гордая своей свободой, она не стремилась распространить ее на тех, которые изнемогали под тяжестью рабства. Ценой этого рабства не одна коммуна получила свою независимость. Да и, собственно говоря, богатым буржуа было выгодно, чтоб рабы были вечно прикреплены к земле, не знали ни промышленности, ни торговли и были бы вынуждены обращаться к городу за железом, металлами и всеми продуктами производства. Ремесленники пытались иногда протянуть руку рабам, но они были бессильны перед буржуа, которые захватили власть, владели оружием и платили наемным войскам.

Теперь дело обстоит совершенно иначе. Парижская Коммуна, будь она победительницей, не ограничилась бы тем, что дала бы себе более или менее свободные городские учреждения. Если бы парижскому пролетариату удалось разорвать свои цепи, настала бы социальная революция, которая из Парижа распространилась бы на все сельские коммуны. Парижская Коммуна в момент самой отчаянной борьбы за свое существование не забыла бы крестьянина и кричала бы ему: «Бери землю, всю землю!» Она не ограничилась бы одними словами и, если бы это понадобилось, ее доблестные сыны с оружием в руках пошли бы в отдаленные деревни помогать крестьянину совершить свою революцию, изгнать скупщиков, завладеть всей землей и передать ее тем, кто хочет и умеет извлекать из нее урожай. Коммуна средних веков стремилась запереться в своих стенах; Коммуна XIX века стремится расшириться, стать всемирной. Она отказалась от привилегий данной коммуны во имя интересов и солидарности всего человечества.

Коммуна средних веков могла до некоторой степени изолировать себя от соседних. Ее сношение с другими коммунами ограничивались заключением договоров для защиты прав городов или для взаимного охранение членов Коммуны во время их дальних путешествий. Лиги, заключенные отдельными городами, как это было в Ломбардии, Испании и Бельгии, были слишком непрочны, вследствие разнородности интересов и различия привилегий; они быстро распадались на отдельные группы, или же гибли под давлением соседних государств.