Нужно кого-то СРОЧНО убить (СИ)

— Спокуха! — Я поспешил остановить нарастающую перепалку. — Так. Ты — помолчи. Будет тебе шмот, жадюга.

Зиг недовольно скрестил руки на груди и отвернулся. Я повернулся к гренадёру:

— А ты — говори, как найти Венди! Как я выйду из бура — не твоя забота. Твоя забота — успеть застрелиться.

Тот пожал плечами, в очередной раз сплюнул кровь на пол и процедил сквозь прореженные зубы:

— Западное крыло, блок 3-Б. Пятая рота. Элитная.

Я подошёл к нему поближе. Но вместо того, чтобы вручить ему оружие — выбил из слабеющей руки кинжал и воткнул ему в раненый глаз большой палец свободной руки:

— Врёшь, тварь! Теперь правду давай!

Завизжав от боли, гренадёр попытался меня ударить. Но лишь начал орать ещё громче — ещё и от боли в ушибленных ладонях. Отпихнуть или убрать руку тоже не получилось.

— Не вру! Блок 3-Б, пятая рота! Западное крыло!!! — Суча ногами, он слабо вцепился мне в руку ушибленными пальцами, но никак не мог сдвинуть её с места.

Вытащив палец, я дождался пока он перестанет биться в конвульсиях и отпустит своё избитое лицо. Взведя в это время курки.

Зиг за моей спиной притих, наблюдая за пыткой.

Подняв ослабевшую руку франшиста, я вложил в неё револьвер и приставил стволы к подбородку гренадёра, крепко сжимая ладонь бойца:

— Давай, спускай.

После того, что он испытал несколько секунд назад, мой противник спустил курки без колебаний. Двойной выстрел сорвал с него каску и раскрасил стенку над головой тёмно-бурой массой из мозгов, крови и костей.

— Ну ты и отморозь... — Тихо выдохнул мой напарник, когда я повернулся к нему обратно.

— На войне, как и в любви — все средства хороши. Переодевайся.

Глава 10. В тылу врага

— В смысле «переодевайся»? Это не те ролевые игры, о которых ты, возможно, думаешь!

— Успокойся, ты не в моём вкусе, морячок. — Маска у меня уже была подходящая. Каску я снял с Шоны, а светло-серую шинель — с того, кто уже давно был мёртв. — Попробуем слиться с толпой.

— В канализацию у тебя там по кускам слиться получится! Ты забыл, что у меня буквально на лбу написано — за кого я тут воюю? Мои данные уже только одним цветом всё им скажут — и игрокам и энписяям.

— Вот как, значит... — Я помедлил, застёгивая тугие пуговицы и меняя план действий на ходу. — Тогда жди здесь и держи оборону.

— Отличный план! Просто охеренный, как я погляжу. Надежный, как швейцарские часы!

— Похож

е, наши с тобой миры не такие уж и разные... Хоть ваш Бетховен так никогда и не написал «Лунную сонату», но кинематограф и мемы у нас — одни и те же. — Закончив с шинелью, я принялся за обувь.

— Зубы не заговаривай мне! На что ты надеешься?

— На то же самое, что случилось со мной там, в последней линии окопов. И на то, что, как я понял, у меня-то на лбу ничего не написано.

— Читер... А я тут, значит для него — «держи оборону»... — Зиг сделал попытку приблизиться к одному из убитых франшистов, но тут бур завибрировал. И боец чуть не упал, когда нас потянуло в сторону. Торможение. Похоже, что скоро приедем на конечную станцию, где бы она ни была.

— Бери себе с них всё, что сможешь. — Я указал на Шону и бойца, который лежал раздетым. — Только не самоубивайся, пока я не вернусь.

— Конечно, ведь тогда перестанет действовать твоя читерская маска...

— С ней у меня гораздо больше шансов вернуться. Распотроши лутбоксы, используй все возможности. — Я забрал двуствольный револьвер у самострельщика и сунул себе за спиной за пояс, вместе со штык-ножом. — Делай что хочешь, только дождись.

— Ну и, допустим, ты сюда вернёшься. Дальше-то что? Заплатим водиле два счётчика, чтобы подкинул нас обратно на имперскую базу? Так, по-твоему, это работает?

— По-моему, тут вообще ничего не работает как должно. Дальше будет видно. В любом случае, тебе тогда терять будет уже нечего. Если не найдём способ отсюда выбраться — мужественно застрелишься вон как он. — Я кивнул на солдата с взорванной черепной коробкой. — И окажешься обратно в своих любимых казармах. Чтобы продолжать и дальше крутить своё весёлое колёсико во славу этой грёбанной Системы и императора, будь он неладен.

— Ты со мной никогда не расплатишься. — Зиг сощурился сквозь окуляры. — Ладно, дуй, ищи свою Стальную Стерву. Сделаю, что смогу. Псих.

И он принялся спешно шарить по карманам трупов под нарастающий гул бура. Ещё одно торможение. И камера, в которой мы находились, начала медленно менять своё положение — машина снова приходила в вертикальное положение. Тела закувыркались вниз, размазанные по стенке мозги самоубийцы шлёпнулись на пол вслед за ним. И, вскоре после того, как лестницы снова приняли вертикальное положение, начали открываться двери-сходни.

Высунувшись над лестницей, я осторожно выглянул наружу.

Слабо освещённый ангар был наполнен точно такими же бурами, насколько хватало взгляда. И из других машин один за другим начали выходить потрёпанные участники нападения, избежавшие смерти. Хотя, в некоторых подземных транспортёрах, как и в нашем, живых не осталось — и чёрные проёмы над сходнями так и оставались пустыми.

Пространство ангара наполнилось топотом сапог и негромкими переговорами.