Нужный образ

Было шумно, ребята из Куинза[2] свистели и орали, когда появился председатель муниципалитета, огромный итальянец из Флашинга[3], поднялся на трибуну и стукнул председательским молотком, будто и правду имел какую-то власть. Но и ребята из Куинза сели, только нелепая старуха, которую пытались убрать из прохода, продолжала размахивать плакатом, добиваясь, чтобы город содержал беспризорных собак и кошек, пока они не умрут от старости, вместо того, чтоб умервщлять их. Я всегда считал, что заседания муниципалитета посещаются большим количеством ненормальных, чем содержится в Бедламе[4]. Но в конце-концов старуху выпроводили, а итальянец из Флашинга углубился в длинную, расплывчатую речь, расхваливая добродетели Феликса Дюранта Джентайла, мэра города Нью-Йорка и великую надежду республиканцев на Белый Дом. Даже правоверные Джентайла из Куинза не в силах были вынести весь этот вздор, и, я думаю, председатель почувствовал их недовольство, поскольку цветисто закруглился и представил Джентайла, который вышел из глубины сцены, как знаменитый тенор перед выступлением.

Должен признаться, Джентайл производил впечатление: поседевшие вьющиеся волосы, красивые черты лица и чудесный портной. Фотографы ползали у трибуны, потом вылезла команда телевизионщиков. Вспыхнул яркий свет, и несколько минут все мы в этом закрытом зале чувствовали, что находимся почти на экваторе. Джош всегда говорит, что телевидение важнее газет, и, без сомнения, это чистая правда, но уж больно от них много шума.

— Убери этот идиотский кабель! — кричал кто-то, а потом тащил эту длинную черную змею, как погонщик, пробующий свой кнут.

Джентайл принимал все как должное: он прочистил горло, позировал так и эдак и, наконец, поднял руку. Команда телевидения подалась назад, и все мы затаили дыхание. Диктор муниципальной станции Даблью-Эн-Уай-Си махнул рукой, камеры заработали, и Джентайл заговорил глубоким, мелодичным голосом:

— Дорогие республиканцы и граждане Нью-Йорка! Я прожил в этом городе больше лет, чем могу припомнить. Я родился в Нью-Йорке, учился в его школах так же, как и большинство членов моей семьи. Более того, мой предок Роберт Дюрант, командовавший первым нью-йоркским рубежом в битве при Саратоге^{8}

, убедил отцов города назначить Маринуса Виллета, своего старого командира в Долине Мохаук, первым мэром нашего города.

Я люблю этот город. Думаю, даже мои политические противники не сомневаются в этом. Поэтому мое заявление, касающееся любимого Нью-Йорка, идет из глубины сердце. Без хвастовства скажу, я прослужил два срока на посту мэра с трепетом и преданностью. Насколько хорошо, я оставляю решать будущим историкам города.

Все это я говорю как вступление, чтобы сообщить вам о решении, которое я принял после долгих консультаций со своей душой. Я считаю, что обязан всем вам, мои сограждане от Бэттери до Бронкса, от Куинза до Стейтен-Айленда[5], разъяснить мою позицию. Вы имеете право все знать.

Джентайл глубоко вздохнул, и даже я, старый профессионал, почувствовал холод в желудке. Сидящие вокруг меня подались на своих местах вперед, сосредоточив все внимание на спокойной фигуре, возвышавшейся за батареей микрофонов. Джентайл продолжал:

— Сейчас, без всяких оговорок, я решил уйти с поста мэра через несколько месяцев. Я не буду добиваться переизбрания; вместо этого я начну активную кампанию за пост губернатора этого чудесного штата, — его многозначительная улыбка захватила всех присутствующих, а голос приобретал таинственный оттенок, — а потом пусть грядущие события отбрасывают свои тени.

Его слова потонули во всеобщей истерике. Почитатели дошли до неистовства. Они топали ногами, орали, визжали. Охрана бегала, как кучка идиотов, размахивая руками и присоединяя свои крики ко всеобщему безумию. Джентайл подождал, а потом поднял руки. Восторги постепенно стихли.

— Спасибо… спасибо вам… но я должен продолжать. Я говорю об этом без каких-либо условий или оговорок. Решение далось мне нелегко. Мои советники полностью согласны со мной. Как я уже говорил, в скором времени я завершу службу в качестве мэра Нью-Йорка. Своим приемником я назначаю заместителя мэра, который также является председателем нашего уважаемого муниципалитета.

Я оставляю свой пост с большим сожаление, но также и с полной удовлетворенностью, потому что я отдал этим годам всю мою энергию, все мои надежды, весь свой талант. Но теперь я должен отдать все внимание

другим нуждам — нуждам, которые, как я верю, в настоящий момент имеют значение для всего штата. Эти нужды требуют постоянного и полного внимания от любого человека и партии, которые вознамерились найти пути их решения.

Он остановился, а затем его голос загремел в закрытом зале:

— Друзья мои, я скромно посвящаю себя, свой талант и энергию на решение этих проблем.

Зал муниципалитета вновь взорвался. Я откинулся назад. Любой профессионал понимал, то же самое может повториться на национальном конвенте республиканцев через несколько лет.