О библиотеках

Как я сказал, я не знаю о многих публичных библиотеках, по крайней мере, в самом Риме. Но знаю еще одну, возле него, в Тибуре^{199}. О ней Авл Геллий (Кн. IX, гл. XIV)^{200}: «Помнится, мы нашли эту запись в Тибуртинской библиотеке, в той самой книге Клавдия»^{201}. У него же (Кн. XIX, гл. V)^{202}: «Он почерпнул это из библиотеки в Тибуре, которая тогда, надлежащим образом, была обустроена в храме Геркулеса»^{203}

. И здесь, и в других источниках ты обнаруживаешь, что библиотеки были или в самих храмах, или возле них. Разве не достойны священные плоды человеческих дарований того, чтобы находиться и в местах священных? Возможно, ее [библиотеку] обустроил в Тибуре император Адриан, ведь известно, что он любил проводить время в этом месте, в уединении, и воздвиг там, с большими затратами, многочисленные постройки. Впрочем, мне известно, что и в других муниципиях и колониях были распространены библиотеки, равно как и почитание искусств. Но и частным образом богатые мужи для пользы и славы их себе собирали. Некоторые из этих мужей сделались весьма известными, например Тираннион Грамматик^{204}, который во времена Суллы владел тремя тысячами книг. Также Эпафродит Херонейский^{205}, грамматик по профессии. Про него Свида^{206} сообщает, что «он жил в Риме во времена Нерона^{207} и Нервы^{208}, и усердно приобретая книги, собрал их числом до тридцати тысяч, среди них много редких и знаменитых»^{209}

. Я ценю его особенно высоко, не столько за количество, сколько за хороший вкус. Я хотел бы отметить, что он был тезкой тому Эпафродиту^{210}, который имел рабом Эпиктета^{211}, главу истинной философии, и был его современником, хотя званием и должностью ему не соответствовал. Тогда как этот был «грамматиком», тот был «из числа телохранителей Нерона», как пишет Свида. Но как бы он ни был хорош, его превзошел Саммоник Серен^{212}, имевший библиотеку «в шестьдесят две тысячи книг». Умирая, он

^{213} оставил ее Гордиану Младшему^{214}, ставшему впоследствии императором. Так нам сообщает Капитолин^{215}, с вот какой припиской: «это вознесло Гордиана до небес. Бесспорно, если бы я был одарен столь великолепной и богатой библиотекой, и я больше был бы расположен к прославлению молвой, он же достиг славы благодаря суждению образованных людей, достойно достиг»^{216}. Представь, сиятельнейший князь, какую уготованную славу и благодарность подобное благодеяние беспрестанно дарило бы вам, великим. Таковы те, и некоторые другие, о которых нам известно, что они владели библиотеками. Однако же их было гораздо больше. И Сенека замечает, что всеобщим было в его времена увлечение книгами и осуждает его. Осуждает. Почему же? «Они, говорит он (О душевн. покое, гл. IX)^{217}, не для занятий собирали книги, но на показ. Также для многих, не знающих даже простой словесности, книги были не орудиями их занятий, но украшением их столовых».

И еще добавляет: «Ты увидишь у самых бездеятельных людей все, какие только есть ораторские и исторические труды, сваленные на полках до самой крыши. Ведь уже среди бань и купален теряется библиотека, необходимая принадлежность дома»^{218}. Я признаю: это прискорбно, но если бы и наши богатеи так себя тешили! Пусть хотя бы другим, если не им самим послужат их библиотеки. Следует обозреть также библиотеки при термах, ведь как мы выше отметили, Ульпиева библиотека была перемещена в термы Диоклетиана. Однако, почему туда? Я уверен, потому, что, позаботившись о теле, там оставались для досуга, следовательно, была возможность тем людям, которые там собирались, что-либо почитать или послушать других. Непременно еще на виллах и при городских учреждениях держали библиотеки, по причине того, что и там проводили досуг и свободное время. По поводу этого обычая имеется заметка правоведа Павла^{219}: «При наследовании поместья в завещании должны быть указаны также книги и библиотеки, которые в этом поместье имеются»^{220}. Плиний^{221} пишет о своей вилле (Кн. II, письмо XVII): «В стену вставляется шкаф как в библиотеке)»^{222}. А Марциал^{223} представляет библиотеку в поместье какого-то другого Марциала^{224}, по имени Юлий (Кн. VII)^{225}: