О божественных тайнах и о духовной жизни. Новооткрытые тексты

69. О Христос! Возвышена сила наслаждения надежды Твоей[215] над человеческой мыслью! Посей же надежду Твою в помыслах моих, дабы через ощущение Тебя освободился разум мой от взирания на земные <вещи>. Невозможно, Господи, для него освободиться от блуждания по земным <предметам>, кроме как через размышление о Тебе;[216] и невозможно видеть кого-либо плохим, если только <человек> не полностью чужд познания надежды Твоей, и зрение его не приковано к земле, как у моли.

70. Удостой меня, Господи, умереть для всего;[217] и в этой мертвости для всего да удостоюсь я восприятия

[218] тайны новой жизни.

71. Господи! Никогда те, кто живет для мира сего, не удостаивались ощутить то знание, но только те, кто стал мертвым во время своей жизни ради этой истинной надежды, уготованной <нам>, и кто на всякое время молитву со слезами приносит Богу, с сильной любовью молясь о том, чтобы никто из рода человеческого не был оставлен вне того наслаждения. Вот образ мысли святых; и вот причина сокрушения,[219] которое постоянно присутствует[220] в разуме их; и вот молитва их, которую на всякое время приносят они Богу. И с этой волей получают они дар, с которым не может сравниться мир, от той богатой сокровищницы Божией. Блажен человек, который познал то, что рождается от любви к людям, и то, насколько сострадание возвышает душу!

72. Соблюдай это, брат мой, и будешь ты в смертном теле жить жизнью ангелов. Также и то должен ты знать, брат мой, что вершина всякого блага для человека Божия в мире сем есть чистая молитва. И если не умрет человек по отношению ко всем людям и не будет усердствовать в безмолвии наедине с собой, словно мертвец во гробе, не сможет он приобрести это для себя. Ибо чистая молитва требует отрешенности[221]

от всего, дабы благодаря этому целомудренно и без рассеянности предстоял <человек> перед Богом во время молитвы, а разум его был собран отовсюду внутрь, вглядываясь только в Бога в безмолвии движений своих. В воспоминании о величии Его делается он блистающим, и возвышает его <Бог> к славе Бытия Своего. Помышляя о милостях Его по отношению к роду словесных[222] <существ>, разливается он по земле в изумлении и радости. И от непостижимости Бытия <Божия> вся душа <человека> наполняется хвалением, будучи движима святыми движениями в страхе и любви к естеству величия Божества Того, Чье Бытие тысячи тысяч духовных <существ> прославляют, не будучи в силах взирать на облако святого святых сокровенности Его. Бесчисленные миры и естества беспредельные привел Он в бытие; и легионы ангелов, которым нет числа, из ничего сотворил Он. Пребывая в собственном Бытии, Он, когда не было никого, кто бы побуждал Его, – ибо ничего не существовало, – по Своей собственной воле и по Своей благодати соизволил и восхотел, чтобы миры пришли в бытие, дабы они познали Его. И совершил Он творение по благодати Своей, удостоив также и нас, людей, которые суть прах от земли, естество немотствующее, благодаря творческому искусству Его возвыситься до состояния[223] словесности, дабы могли мы предстоять перед Ним и разговаривать с Ним в молитве, и дабы умом причащались той славы божественного Естества, – если жизнь наша достойна <этого>,  – и дабы примеру бестелесных существ подражали мы на земле.

73. Поскольку же все эти блага и это величие пришли к нам от трезвения и чистоты, – ибо трезвение является причиной чистоты, – будем подвизаться в безмолвии; сделаемся мертвыми по отношению ко всякому человеку; соберемся в помыслах наших от рассеянности во всякое время посредством этих воспоминаний, дабы могли мы без труда во время службы и молитвы приводить ум наш к самим себе[224] и дабы усердно приносили его в жертву Богу.[225]

74. Устремимся к встрече с божественным знанием,[226] постоянно молясь Ему;[227] возжелаем получить восприятие[228] Его в душах наших[229] во время молитвы. Ибо ясно, что, если возжелаем мы этого и устремимся к этому, и <если> будет в нас забота о необходимом, благой и милосердный Бог не обманет нас, ибо все эти блага по Своей собственной воле даровал Он нам.

75

. Хочу я теперь набросать для тебя также несколько слов молитвы, и тогда уже закончу это письмо. Мне представляется необходимым поместить их в письме, чтобы ты мог пользоваться ими на молитве[230] и чтобы разум <твой>, постигая смысл их,[231] приобретал смирение и воздерживался от пустого блуждания[232] благодаря сокрушению,[233] <содержащемуся> в них. И когда ты ешь или пьешь, стоишь или сидишь, отходишь ко сну или делаешь что-либо, а также когда ты в путешествии или в обществе многих <людей>, этими словами молитвы, которые я пишу для тебя, должен ты занимать себя в сокровенности[234] сердца своего. Равным образом, когда совершаешь ты поклоны, <воспользуйся этими молитвами>. Когда в молении твоем произнесешь ты обязательные <молитвы>, в которых имеешь ты нужду, тогда молись этими <словами>.