Вот видите. Вы тоже считаете - по моей вине!
Если да... Тогда получается, что я самый страшный преступник в истории, и Сталину с Гитлером и Пол Потом в придачу до меня далеко, как до... Я бы не смог жить, если бы думал так. Я бы...
Тон у вас сейчас, как у милицейского полковника.
Хотите знать? Нет, не покончил бы. Вы правы. Я трус. Да. И эгоист. Может быть, если бы все время думал об этом, то сошел бы с ума, а потом в состоянии аффекта... Но, наверно, тоже нет. Послушайте, Ира, как по-вашему, эти ученые, которые в сороковых годах работали над бомбой... в Штатах и у нас... особенно в Штатах... Сциллард, Оппенгеймер, Теллер... Они должны были, как честные люди, люди с совестью... а совесть у них была, это были хорошие люди, да... все они должны были покончить с собой, когда узнали, что "Малыш" убил в Хиросиме сто тысяч человек? И Нагасаки! Четверть миллиона!
Больше, да. Не напоминайте. Меня, как вы знаете, не вызывали в суд по этому делу.
Значит...
Послушайте, Ира...
Послушайте...
Значит, вы меня все равно об этом спросите?
Да. Я подумал, что это темное поле - единственная возможность связать в одно целое все явления. И происшествие с Зоей. И единичные события. И склейки, которые с каждым происходят ежедневно, но случаются гораздо чаще, если начинаешь думать о них целенаправленно.