Он приехал к ним, когда уже зажглись фонари и застрекотали сверчки. Спрятав руки в карманы, Александр Белый стоял на крыльце уже знакомого загородного дома и слушал звуки природы. Прошла минута, но никто ему не открыл, хотя свет, пробивающийся сквозь шторы на окнах, говорил о том, что хозяева дома. Он ещё раз нажал на звонок, на этот раз дольше на несколько секунд.
Наконец за дверью послышались шаркающие шаги и в дверном проеме появилось обеспокоенное лицо пожилой женщины. Она тут же узнала Белого, который поднял уже удостоверение, чтобы представиться, и махнула на это рукой. Любовь Михайловна отворила дверь шире, приглашая гостя внутрь. Он вошел и ему в лицо дохнуло теплым воздухом с ароматом сладкой выпечки.
— Простите, что отвлекаю вас так поздно, — сказал Белый, когда за ним закрылась дверь. — Я хотел бы поговорить с вашим сыном, если он дома.
— Ничего страшного, дорогой, — с улыбкой ответила женщина. — Сережа поехал за лекарствами, он скоро будет. Снимай обувь, проходи. Ты голоден, наверное? Я только из духовки плюшки достала…
— Лекарствами? Вам плохо? — обеспокоенно поинтересовался Белый, вскинув брови.
— Да нет, запасы кончились. Мне врач прописал ставить уколы после операции. Проходи, проходи, — ответила она, подгоняя разувшегося гостя в спину. — Болючие они, ужас. Но надо. Деваться некуда. Будь моя воля, я бы и не дергала его. Он сам вспомнил, что пора. Заботливый он у меня. Пошёл за шприцами, вернулся, а капсулы, оказалось, закончились. — Любовь Михайловна поймала взгляд Белого и, поняв его по-своему, пояснила. — Антибиотики это какие-то…
Александр Белый решил не спорить с женщиной и прошел в уже знакомую гостиную, которая сейчас выглядела ещё более желтой в свете включенных ламп. Любовь Михайловна проводила гостя за тот самый стол, у которого вчера он увидел напарника в компании единственного свидетеля. Сев на стул, Белый ещё раз окинул взглядом комнату.
— У вас просторно, — заметил он, обращаясь к женщине, — и уютно.
— Спасибо, милый. Ну так что? Тебе чай или молоко?
— Простите?
— К плюшкам, — с улыбкой напомнила она.
— А, нет, спасибо.
— Что же ты, давиться будешь всухомятку? — всплеснула руками Любовь Михайловна.
— Я не буду. Но спасибо за гостеприимство. Сергей давно уехал?
— Не обижай хозяйку дома. Я не оставлю гостя голодным. А Сережа, — она посмотрела на часы, висящие на стене напротив окна, — должен скоро вернуться.
— Хорошо. Тогда я буду чай.
— Пойду поставлю чайник и принесу плюшки. Они горячие ещё, но пышные, сладкие, — сказала она, причмокнула губами и улыбнулась. — Мои плюшки все любят.
Любовь Михайловна вышла, продолжая нахваливать свою выпечку. Белый обвел взглядом комнату и остановился на книжной полке, стоящей в дальнем конце гостиной напротив телевизора. Он встал из-за стола и направился к ней. На полках стояли в основном любовные романы в мягких обложках, но молодой человек заметил несколько знакомых фамилий: Лондон, Достоевский и Гоголь. Но книги в черной обложке он так и не увидел.
Вернулась Любовь Михайловна, неся большую тарелку с горкой из выпечки. Белый обернулся и указал рукой на полки, обращаясь к хозяйке:
— Простите, а где «Пять Поросят»?
— Кто? — спросила она, поставив тарелку на обеденный стол.
–
— Не знаю. У нас не было такой книги. Я тут принесла вам покушать. Садитесь. Чайник поставила. Или, все же, молока? Могу подогреть его. Хотя плюшки и так горячие.
— Как вам угодно, — бросил Белый, вновь возвращая внимание на полки и упрямо ища взглядом ту самую книгу в черной обложке.
— Тогда принесу молоко, оно комнатной температуры. А ты присаживайся, поешь, — сказала она и вновь вышла из комнаты.
Белый нехотя оторвался от созерцания корешков книг и выглянул в окно, отодвинув штору. Во дворе под светом фонаря стоял только его рабочий автомобиль. Он посмотрел на наручные часы. Время близилось к полуночи.
Вздохнув, Александр Белый вернулся за стол и посмотрел на тарелку с выпечкой. Золотистая корочка была щедро посыпана сахаром, а сама плюшка представляла собой сердечки размером с ладонь. Рот быстро наполнился слюной и Белый все же решился попробовать предложенное угощение. Он осмотрелся в поисках раковины, чтобы помыть руки, но заметил стоящий на столе спрей-антисептик.
— Можно? — спросил он вошедшую со стаканом молока Любовь Михайловну.
— Конечно, бери. Отличная вещь, кстати, — сказала она, кивнув, и поставила перед ним стакан, — эти спреи сейчас очень популярны. Понятное дело, из-за пандемии…
Белый взял чистыми руками одну из теплых плюшек и отщипнул кусочек с края. Мягкое тесто легко поддалось, подняв облачко пара, но оставив на пальцах сахар. Он положил в рот кусочек и почувствовал, как он буквально тает на языке. Невольная улыбка появилась на его лице, которую тут же заметила Любовь Михайловна.
— Нравится? Ой, я рада! Кушай, кушай, мальчик мой. И пей.
Молодой следователь взял стакан и сделал медленный глоток. «Такое простое сочетание — молоко и сладкая выпечка, но какое прекрасное», — подумал он. В этот момент послышался звук открывающейся входной двери.
— А вот и Сережа! — всплеснув руками, сказала Любовь Михайловна.
Белый встал, когда в комнату вошел Сергей Бортиков. Он уставился на человека в форме с тупым выражением лица и стоял бы так ещё долго, если бы не голос матери.
— Сережа, тут следователь хотел с тобой поговорить. Мы тебя пока ждали, я ему…
— Мама, забери лекарства, — прервал её он и протянул небольшой пакет, — и выйди, пожалуйста.
Женщина сделала, как он велел. Они остались в комнате вдвоем: молодой следователь и единственный свидетель.
— Что вы хотите от меня услышать? Я сообщил вам все, что знаю. Больше мне нечего добавить.
— Возможно, вы правы. Но меня волнует один факт, — сказал Белый, указал рукой на стул напротив и снова сел на свой, — и вы можете мне его разъяснить.
— Какой факт?
Александр Белый помолчал, наблюдая, как мужчина садится за стол и сцепляет руки на столе в замок. Отряхнув пальцы от сахара, молодой следователь указал рукой на книжные полки.
— Где книга, которую вы убрали при нашей первой встрече?
— Какая книга?
— Та, которую вы держали в руках.
— У меня такой не…
— Не врите мне, пожалуйста, — прервал его Белый с напором. — Я отлично помню все, что было в тот день.
Мужчина вздохнул и покачал головой.
— Что ж вы так к этой книжке привязались… Отдал я её.
— Кому?
— Наташе, мы с ней в две смены работаем. Это её книга была. Мама моя, понимаете, очень не любит все эти криминальные вещи. После вашего последнего визита сюда ей несколько часов плохо было, — он с укоризной посмотрел на Белого. — Поэтому и книгу она не видела. Не хотел, чтобы увидела…
Александр Белый потёр пальцами переносицу и тихо выдохнул. Похоже, он слишком многого хотел от этой книги. Скорее всего, её частое появление в последнее время действительно просто совпадение.
— Слышали ли вы какие-либо звуки из комнаты Виктории Симоновой? Может быть, она ссорилась с кем-то? С Алисой, например. Ничего такого не помните?
— Как я уже сказал, она пришла к ней вечером. Уже почти темно было, — сказал он и опустил глаза на столешницу. — Но ничего такого. Пробыла там с час или около того, и молча ушла.
— А после ничего? Может быть, вы слышали плач или крики?
— Никаких криков. Нет, — Сергей сильнее сжал пальцы. — Только стекло.
— Какое стекло?
— Ну, бьющееся стекло, — пояснил он, встретившись с Белым взглядом.
— Но окна номера целы, — напомнил молодой следователь.
— А я не про окна. Она стакан разбила. Наташа потом утром осколки собирала и порезалась…
— Стоп! Какие осколки? Какой стакан? — Белый вскочил со стула и хлопнул ладонями по столу. — Я ничего об этом не слышал. Почему вы не сообщили об этом раньше?
— Ну так это ведь неважно…
— Это очень важно. Почему ваша коллега нам об этом не сообщила?
— Не знаю… Она её нашла. Я уже уехал тогда. У меня смена до шести утра. Наташа зашла в комнату и сразу убрала осколки, как я понял с её слов. Она чистоплюйка. Наташа-то наша. Ну и всё. А потом зашла в ванную, а там эта… Того… — он запнулся.
— Где сейчас эти осколки?
— Выбросила, наверное. Не знаю, — пожал плечами мужчина. — Это правда так важно?
— Это чертовски важно! Один из стаканов стоял на журнальном столике, установлено, что пила из него погибшая. Но если был второй стакан, то на нем могли остаться отпечатки пальцев… Отпечатки пальцев убийцы.