О чем кричат Вороны

Александр Белый вернулся после обеденного перерыва в кабинет и увидел на столе записку. Он наклонил голову и прочитал вслух написанный мелким почерком текст:

— Как вернёшься, зайди в двести десятую. Антон С.

Молодой следователь снял и повесил куртку в шкаф, забрал записку со стола и вышел из кабинета. В коридоре было немало народу, — люди возвращались с обеда и обсуждали последние новости перед тем, как вернуться к работе — но Белому нужно было подняться на этаж, чтобы найти человека, оставившего записку. Он направился к лестнице.

Оказавшись в коридоре второго этажа, молодой следователь увидел группу из техотдела, которые о чем-то переговаривались. Заметив приближение Александра Белого, один из них, самый грузный, с губой навыкат, повернулся и спросил:

— Чего тебе, Белый? Заблудился?

Группа из четырех человек загоготала, отчего молодой следователь невольно смутился. Он не мог понять откуда его знают коллеги из техотдела, ведь они почти не пересекались за два месяца работы Белого, предпочитая личным встречам передачу данных через сеть.

— Где здесь двести десятый кабинет?

— Над сто десятым, умник, — резко ответил кто-то за спиной грузного коллеги и разразился визгливым хохотом, который подхватили остальные.

— По коридору прямо и налево, — ответил один из группы, все еще захлебываясь от смеха.

Александр Белый нахмурился, сухо поблагодарил их и пошел в указанном направлении. Повернув, он остановился напротив лестничной площадки и заозирался по сторонам. По левую руку от него было два кабинета с прибитыми на дверях табличками «221» и «222». Выдохнув, Белый нахмурился и развернулся, чтобы пойти в противоположную сторону.

В следующем, правом коридоре, он остановился, увидев, как открывается одна из дверей. Из проема выглянул худощавый рыжеволосый парень и махнул рукой, обратившись к нему:

— Я как раз тебя жду. Заходи.

Белый поспешил к нему, юркнул в кабинет, где на него сразу пахнуло маслянистым ягодным запахом, и посмотрел на Антона Соличева, который закрыл за ним дверь. Он был всего на два года старше, ниже на голову и громче в три раза. Но Антон был профессионалом, настолько хорошим, что даже Рудской закрывал глаза на выходки парня. Они познакомились в первую неделю работы Белого в холле и обменялись контактами. Невзоров часто напоминал напарнику, что заводить полезные знакомства не просто хорошо, а крайне необходимо в их нелегкой профессии. И Соличев был единственным специалистом из техотдела, кого Белый знал лично и к кому мог обратиться.

Антон проследовал к своему столу и сел, перебирая папки и что-то бурча под нос. Александр Белый обвел взглядом кабинет, отметив, что он мало отличается от его собственного, за исключением жужжащих системных блоков и множества проводов на полу. В комнате пахло пылью и кофе, по углам расположились столы с компьютерами, но, помимо них с Антоном, никого на месте не было. «Пока не вернулись с обеда», — подумал Белый, переводя взгляд на копошащегося в бумагах парня.

— Ты долго, — сказал Антон, почувствовав его взгляд. — Потерялся?

— Мы освободили Алису, а после поехали обедать с Невзоровым, — пояснил Белый.

— Да-да, — отмахнулся Соличев и тут же воскликнул, — о, нашёл! Я закинул заключение в папки и… Короче, вот то, что ты просил, — сказал он и передал ему лист.

Взяв его в руки, Белый пробежался взглядом по рукописному заключению.

— А почему не напечатал?

— Ты же срочно просил, — сказал Антон, разведя руками. — Я могу прочитать что там написано. А на будущее… Тебе самому стоит подружиться с кем-нибудь из лаборатории.

— Да как-то не выходит пока, — признался Белый, не отрывая взгляда от заключения. — Меня вообще не в ту сторону направили на этаже.

— Ну, ты сам виноват, — спокойно ответил Антон, потянулся к электронной сигарете и отдернул себя, потерев вспотевшие ладони друг об друга. — Фигнёй занимаешься. Так все думают. Тебе когда дали это дело? В августе?

— Первого сентября, — поправил его Александр Белый.

— Ну вот, а уже октябрь, — Антон посмотрел на висевший на стене календарь с изображением природы Карелии. — Тебе бы ускориться. Слышал, Рудской рвёт и мечет из-за тебя.

— Я стараюсь. Вот как раз нашёл новую улику. — Белый приподнял зажатый между пальцами лист.

— Кстати, как ты это сделал хоть? Тебе чертовски повезло, что этот стакан не выбросили.

— Тут не соглашусь. Его как раз выбросили и мне пришлось копаться в мусоре.

Александр Белый вспомнил, как после встречи со свидетелем поехал в мотель, чтобы поговорить с Наташей, второй работницей и по совместительству уборщицей. Она легко призналась в том, что выбросила разбитый стакан, не забыв упомянуть, как мысленно прокляла «непутёвую девицу», но тут же добавила, что «знать не знала о том, что та померла». Но в одном Антон был прав, Белому и правда повезло, что мусор вывозили раз в неделю, и он успел найти то, что ему было нужно.

Наташа отказалась залезать в мусорный контейнер в поисках разбитого стакана, ещё раз продемонстрировав молодому следователю пластырь на пальце. Тогда Александр Белый дал ей свой фонарик и спросил, в каком именно пакете стоит искать.

— Да мне же почём знать? Они же все одинаковые, — ответила Наташа, направляя телефон Белого со включенным фонариком на контейнер.

— В тот день было много мусора?

— Немного больше обычного, но вроде и не особо…

— Ладно, — выдохнул Белый и открыл ближайший к нему мусорный пакет. — Вы осколки сверху или снизу положили?

— Сверху.

Поиск занял не так много времени. Пакетов с мусором было меньше десятка и уже на третьем Белому повезло. Надев черные кожаные перчатки, он достал осколки, на которых остались следы крови, и обратился к Наташе:

— У вас есть пакет? Небольшой. Целлофановый, например.

Она кивнула и, всё ещё неся телефон Белого со включенным фонариком перед собой, повела его обратно в мотель. Он осторожно поместил осколки в два целлофановых пакета, снял перчатки и забрал свой телефон у женщины.

— Вам нужно будет приехать в отдел, пальцы откатать, — сказал Александр Белый, вспомнив, как взятие отпечатков называл Невзоров.

— Не сейчас же?

— Как только освободитесь, сразу к нам. Не домой, не в магазин. К нам. Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее мы от вас отстанем.

— Ну и слава Богу, — сказала она и закатила глаза.

Белый взял у нее ручку и листок, написал адрес и протянул Наташе. Она закивала и стала выпроваживать ночного гостя. Но Белый и сам был рад уйти. Когда он завёл автомобиль, время было далеко за полночь, а ему ещё предстояло вернуться в отдел, чтобы отдать стакан и оставить записку для Антона Соличева. Обращаться к Невзорову Белому не хотелось. Он был уверен, что напарник вновь высмеет его версию о том, что ко всем трем смертям может быть причастен один человек, и посоветует заняться реальными делами, а не тратить свое время на пустые, логически необоснованные теории.

— Я тоже прочитал заключение, — сказал Антон, отвлекая Белого от мыслей. — Не знаю, что ты теперь будешь с этим делать.

Александр Белый несколько раз моргнул, смущенно улыбнулся и вновь вернул внимание на заключение. В нем было указано, что кровь на осколках принадлежала Наташе, но больше всего его интересовало наличие отпечатков пальцев. И они были. В одном экземпляре. Белый нахмурился, вчитываясь в текст.

— Тебе помочь разобрать?

— Да нет, меня смущает другое, — сказал он, поворачивая заключение к Антону. — Здесь есть отпечатки…

— Да. Значит, ты был прав, — с кивком ответил парень, не отрывая взгляда от сосредоточенного лица Александра Белого.

— Но здесь одни отпечатки. Только уборщицы.

— Я понял, что ты хочешь сказать.

— Да, именно, — Белый посмотрел на Антона и потряс заключение в руках. — Как Вика могла разбить стакан, не прикасаясь к нему?

— Может она владела телекинезом? — с улыбкой предположил Соличев и продемонстрировал руками то, что имел ввиду, начав медленно водить растопыренными пальцами в воздухе и сосредоточенно смотря на кружку с кофе.

— Нашел время для шуток, — строго сказал Белый, отдергивая парня. — Это очень странно.

— Ну да, ну да, опять меня не поняли, — со вздохом пробормотал Антон и отпил из кружки. — А вдруг здесь замешана мистика?

— Ты это не серьёзно. Правда? — спросил Белый, приподняв бровь.

— Да кто знает… Ты вон так бегаешь со своей теорией о том, что во всем виноват какой-то маньяк. Как тут в паранормальное не поверить?

— Моя версия более реальна, чем блогерша, которая владела телекинезом, — возразил он.

— Ага. Скажи это Рудскому и Невзорову.

— Ты мне не веришь?

— Да тут дело не в том, верю я тебе или нет, — сказал Антон, откинувшись на спинку стула. — У тебя на руках висяки. Это портит статистику отдела. Разумеется, Рудской тобой недоволен. Оно ему нужно?

— И что ты предлагаешь?

— Я ничего тебе не предлагаю. Просто расставь приоритеты, — он встал из-за стола и подошёл к Белому.

— Но… Невозможно, чтобы кто-то разбил стакан, не прикасаясь к нему. Разве что у Вики были перчатки… Но зачем надевать их в мотеле ночью?

— На это я тебе ответ не дам. Не в моей юрисдикции. Ты нашёл улику, которая может стать очень серьезной зацепкой. Но с таким же успехом может оказаться пустышкой.

— Я искренне надеюсь на первое.

— А я искренне надеюсь на то, что ты не наделаешь глупостей, Белый, и не вылетишь. Рудской шутить не будет. Что для тебя важнее: твоя версия о маньяке или репутация в коллективе и возможность развития в профессии? Ответь себе на этот вопрос и сделай правильные выводы.